– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул дед, останавливаясь перед окном, из которого открывался вид на Неву.
Но тут вернулся отец – расстроенный и успокоившийся одновременно. Видно, переговорил с таинственной дамой и убедил ее, что разговор с патриархом лучше отложить до более удобного случая.
– Прошу к столу, – кивнул он.
Слуги, повинуясь его зову, вкатили сервировочные столики и принялись подавать обед.
– Так о чем ты хотел поговорить, Василий? – спросил дед, принимаясь за теплый салат из баклажанов с помидорами и рукколой.
Кстати, очень вкусный салат получился, совершенно домашний!
Баклажаны были обжарены идеально – они стали мягкими, но не расползлись, поджаренная корочка приятно похрустывала на зубах. Прежде в этом доме такой вкусной еды не водилось.
Я с удовольствием уплетал салат, и с любопытством ждал, как отец будет выкручиваться.
Отец не выдумал ничего оригинального. Он завел долгий и скучный разговор о нашей мастерской мобилей. По словам отца, где-то там не сходилась отчетность, и теперь следовало ее перепроверить, а заодно уволить бухгалтера.
Дед удивленно поднял брови.
– Я полностью доверяю тебе в этих вопросах, Василий, – мягко сказал он.
Что в переводе на человеческий язык означало – перестань донимать меня ерундой.
Патриарх отлично умел разделять сферы влияния внутри рода и считал, что каждый должен заниматься своим делом. В этом умении ему не было равных.
Кто-то считает доходы и расходы, а кто-то обкатывает новые модели мобилей и придумывает гениальные идеи.
Себе дед по праву старшего оставил самое интересное, и я отлично его понимал. Какая радость становиться патриархом, чтобы целыми днями проверять финансовые отчеты?
После закусок слуги торжественно водрузили на стол огромную супницу и серебряным половником разлили по тарелкам изумительный борщ. Огненно-красный, сваренный на мозговой косточке. К борщу прилагалась густая сметана, гренки из поджаренного белого хлеба с маслом и чесноком и тонкие ломтики холодного розового сала.
Ну, и соответствующие напитки.
Борщ в доме отца!
Я скорее ожидал, что нас угостят каким-нибудь протертым овощным супом – красивым, полезным и абсолютно невкусным.
Дед тоже удивился – он-то отлично знал своего младшего сына.
– Борщ, надо же! – обрадовался он. – Василий, ты нанял новую кухарку?
Отец побагровел не хуже борща, а я от смеха чуть не подавился супом. Уставился в тарелку, помешивая серебряной ложкой сметану и сделал вид, что полностью сосредоточен на еде.
Отменный борщ – наваристый, свекольную сладость отлично оттеняла кислинка лимона и острота жгучего перца.
– Да, – наконец, выдавил отец. – У меня в доме кое-что изменилось.
– Давно пора, – одобрительно кивнул дед.
И разлил всем из хрустального запотевшего графина.
– Надо нам почаще собираться в семейном кругу, – сказал он. – У тебя стало очень уютно Василий. Я рад, что ты нас пригласил.
Отец скомканно поблагодарил и вернул разговор к спасительной финансовой отчетности. А во мне совершенно неожиданно сработала моя новая способность.
Я кожей чувствовал чье-то напряженное внимание. Тревогу, перемешанную с любопытством.
Кто-то подслушивал нашу застольную беседу, и старался не упустить ни слова.
Я читал эмоции этого человека так ясно, словно он стоял рядом со мной. А может, так оно и есть?
Делая вид, что увлечен супом, я незаметно оглядел столовую, останавливая взгляд на каждом из слуг.
