— Хорошо. На пять минут. — Я благодарно сжала ее руку и, не ожидавшая проявления таких чувств, старушка стушевалась. А потом замахала на нас руками: — Да идите уже! И чтобы никак эксцессов!
Гостиная огневичек оказалась пуста — все уже ушли на завтрак, потому присутствие парней никому объяснять не пришлось. Лайза отправилась в свою комнату, но вернулась буквально через минуту:
— Я же совсем забыла! Я отдала твой амулет на сохранение маме!
Я смотрела на Лайзу и понимала, что она нагло врет. Видимо, всю дорогу думала, что сказать, чтобы не отдавать мне амулет, и придумала. Но зачем он ей? Пользоваться деньгами с моего счета она не может, считать с него какую-то личную информацию — тоже. Неужели все только для того, чтобы поставить меня в зависимое положение? Или я все же не до конца понимаю всей его важности?
Я вспомнила, как Тэя любила прикасаться к этой капельке янтаря в серебряной оправе в самые сложные периоды жизни. Когда слезы и безысходность душили так, что ни вдохнуть, и внезапно осознала, что амулет действительно давал ей силы. А когда он исчез, жизнь девушки внезапно потеряла краски, а эмоции, которые раньше были яркими, пусть и причиняли боль, но все же побуждали идти дальше и отстаивать себя, словно присыпало пеплом. В глубине души Тэя верила, что в этом амулете спрятана частичка маминой души. Почему она так думала? Она сама не знала, но вера редко когда опирается на факты. Она просто есть, потому что иначе… иначе и быть не может.
Непроизвольно положила руку на грудь, где обычно находился амулет, и внезапно окунулась в память Тэи:
Клубок ниток, который мне дала нянюшка, был большой и желтый, прямо как солнышко. Я со смехом подкинула его к потолку, но не сумела поймать, и он покатился по полу прямо к ногам старушки. Нянюшка что-то вязала своими большими толстыми спицами, и они забавно цокали в тишине комнаты. Я залюбовалась красивым узорчатым полотном, которое у ее получалось. Вот как так? Я тоже пробовала крутить так спицами, и у меня ничего не выходило.
— А ты научишь меня вязать также? — спросила я.
— Научу, — улыбнулась старушка. — Говорят, вам, магам, это даже полезно. Чтобы выплетать собственные заклинания из потоков силы.
Я широко раскрыла глаза и рот от удивления.
— А я точно маг?
— Твой отец маг, твоя мать была магессой, значит и ты будешь обладать магией.
— А какой?
— Да откуда же мне знать? Скорее всего, воздушной, как отец, или целительской, как мать.
— И когда я узнаю об этом точно? — немного расстроилась я.
— После второй инициации. Тогда же сможешь полноценно пользоваться своим амулетом.
Я удивленно посмотрела на оранжевый камешек в серебряной оправе, который висел у меня на шее.
— А сейчас не могу?
— Сейчас нет, — потрепала она меня по волосам. — Но придет время, и сможешь оценить, что оставила тебе на память мама.
— Мама? Что она мне оставила?!
— Как же ты на нее похожа. А синие глазищи — один в один! Но всему свое время, — и она несильно щелкнула меня по носу.
Я обиженно насупилась и умоляюще посмотрела на нянюшку. Ну почему, когда разговор заходит о маме, она рассказывает так мало?!
— Всему свое время, Тэя. Всему свое время, — ласково улыбалась она мне.
И теперь эта… хитросделанная девчонка хочет лишить меня этой памяти?! Ладно, не меня, но воспоминания Тэи теперь так плотно переплетаются с моими, что я все больше воспринимаю ее горести и радости как свои. И вот настоящая Тэя точно бы не захотела, чтобы амулет остался в руках этой беспринципной особы и ее мамаши.
