В тех немногих случаях, когда они встречались, Аннабел вела себя с Хантом крайне холодно, отвергая всякие попытки завести разговор и отказывая в приглашении на танец. Но он почему-то не обижался. Наоборот, его искренне веселило ее презрение. Мало того, ей всегда хотелось съежиться под его откровенно оценивающим взглядом. Аннабел надеялась, что со временем Хант потеряет к ней всякий интерес, но пока что он оставался раздражающе настойчивым.
Аннабел всей кожей ощутила облегчение остальных кандидаток в старые девы, когда Хант, проигнорировав их, шагнул прямо к ней.
– Мисс Пейтон, – приветствовала он.
Его обсидиановые глаза не пропускали ничего: ни тщательно заштопанных рукавов платья, ни россыпи розовых бутонов, призванных скрыть обтрепанный вырез корсажа, ни фальшивых жемчужин, свисавших с ушей.
Аннабел ответила взглядом, исполненным ледяного вызова. Самый воздух между ними, казалось, был заряжен грозовым электричеством: еще немного, и в тесном пространстве начнут проскакивать молнии. Близость этого человека неприятно действовала на нервы, но что она могла поделать?
– Добрый вечер, мистер Хант.
– Не удостоите ли меня чести потанцевать с вами? – без всяких преамбул спросил он.
– Благодарю вас, нет.
– Почему?
– Ноги устали.
Темная бровь насмешливо выгнулась.
– С чего бы это вдруг? Вы весь вечер не вставали со стула.
Аннабел не моргнув глазом выдержала пристальный осмотр.
– Я не обязана объясняться с вами, мистер Хант.
– Пожалуй, один вальс вы вполне бы смогли выдержать.
Несмотря на все усилия оставаться спокойной, она ощутила, как дернулась щека, а губы сами собой сжались.
– Мистер Хант, – сухо процедила она, – вам никто не объяснял, насколько невежливо пытаться заставить леди сделать что-то против ее воли?
Хант едва заметно улыбнулся.
– Мисс Пейтон, если бы я когда-нибудь заботился о мнении других… не говорю уже о так называемой вежливости, то никогда бы не добился того, чего желал. Я всего лишь посчитал, что вам надоело вечно подпирать стены и захочется хотя бы ненадолго ощутить себя равной среди равных. И если этот бал пройдет по обычной программе, то мое приглашение на танец окажется единственным, полученным вами за весь вечер.
– Ах, ну кто бы мог устоять против такого обаяния, – издевательски протянула Аннабел. – Такой искусной лести! Не пойму, как только я могла вам отказать?
Глаза Ханта настороженно блеснули.
– Значит, вы потанцуете со мной?
– Нет! – резко прошипела она. – А теперь уходите. Пожалуйста.
Но вместо того чтобы сгореть от стыда после столь унизительного отказа, Хант нагло ухмыльнулся. Белые зубы ярко блеснули на загорелом лице. Сейчас он удивительно походил на пирата.
– Что такого страшного в одном танце? Я совсем неплохой партнер, и, кто знает, вам даже может понравиться.
– Мистер Хант! – возмутилась она. – При мысли о вас в качестве партнера в любом предприятии и любом деле у меня кровь застывает в жилах.
Хант нагнулся ближе и понизил голос так, что слышала только она одна:
– Прекрасно. Но, уходя, я оставляю вам пищу для размышлений, мисс Пейтон. Для вас могут настать и такие времена, когда вы не сможете позволить себе отклонить честное предложение порядочного человека вроде меня… или… даже бесчестное.
Аннабел, широко раскрыв глаза, отшатнулась, чувствуя, как гневно вспыхнули щеки, а краска ползет вниз, по шее, под корсаж. Нет, это уж слишком: просидеть у стены весь вечер, а потом подвергнуться оскорблениям презираемого ею человека.
