Тайны миров. По ту сторону зеркал - страница 4

Ванная комната встретила её прохладной плиткой под босыми ногами. Ничего особенного – белые стены, душевая кабина, полочка с минимальным набором косметики. Лина не была из тех, кто проводит перед зеркалом часы. Умывшись и почистив зубы, она лишь слегка подвела глаза и нанесла немного тонального крема. В отражении на неё смотрела женщина, которая всегда казалась себе немного чужой.

Она всматривалась в своё лицо, пытаясь понять, что именно кажется ей неправильным. Высокие скулы, чуть раскосые глаза необычного серо-голубого цвета, светло-русые длинные волосы – всё это было её, и в то же время будто принадлежало кому-то другому. Порой Лине казалось, что если она посмотрит в зеркало достаточно долго и пристально, то увидит своё настоящее лицо, скрытое под этой привычной маской.

На кухне Брин уже ждал своего завтрака, нетерпеливо постукивая хвостом по полу. Светлая комната с окном, выходящим на тихий двор, была, пожалуй, самым любимым местом Лины. Здесь стоял небольшой стол, за которым она часто писала свои статьи, старенькая, но надёжная плита и маленький холодильник, украшенный магнитами со всех континентов, где ей довелось побывать.

– Ты опять разбил тарелку! – воскликнула Лина, заметив осколки на полу. – Брин, мы же договаривались: никакого вандализма в доме.

Кот в ответ только невинно мяукнул и потёрся о её ноги, словно говоря: "Это всё гравитация, я тут совершенно ни при чём".

– Ну конечно, – вздохнула Лина, наклоняясь, чтобы собрать осколки. – Посуда сама решила совершить самоубийство, прыгнув с полки. Очень правдоподобно, особенно с учётом твоих когтей на краю полки.

Брин мурлыкнул что-то в свою защиту и выжидающе уставился на холодильник. Лина достала баночку корма, наполнила миску и поставила перед котом.

– Приятного аппетита, разрушитель мебели, – с нежностью произнесла она, наблюдая, как кот с достоинством принимается за еду.

Странно, но иногда ей казалось, что Брин понимает каждое её слово. Более того, порой у неё возникало ощущение, что кот пытается что-то ей сказать, что-то гораздо более важное, чем просьбы о еде или ласке. В такие моменты его янтарные глаза словно становились глубже, мудрее, почти человеческими. "Интересно, кем ты был в прошлой жизни?" – иногда спрашивала она его. Брин никогда не отвечал, но его взгляд, задумчивый и глубокий, заставлял Лину верить, что в её вопросе есть какой-то смысл.

Для себя Лина сварила кофе в турке – настоящий ритуал, от которого она никогда не отказывалась, даже если опаздывала. Вдыхая ароматный пар, поднимающийся от чашки, она смотрела в окно на просыпающийся город и чувствовала тот самый странный зуд в груди. Словно что-то важное пыталось пробиться сквозь стену повседневности, но не могло найти выхода.

"Почему мне кажется, что я живу не своей жизнью?" – подумала Лина, делая глоток горячего кофе. – "Как будто настоящая я осталась где-то… в другом месте, в другом времени".

Этот вопрос преследовал её уже несколько лет. Сначала как лёгкое ощущение неправильности, дискомфорта, словно одежда не по размеру. Затем – как постоянное чувство, что она что-то забыла, что-то критически важное. И наконец – как глубокая уверенность в том, что весь этот мир, эта жизнь – лишь тень чего-то более реального и значимого.

Лина отхлебнула ещё кофе и открыла окно. Прохладный утренний воздух хлынул в кухню, принося с собой запахи просыпающегося города – свежей выпечки из пекарни на углу, мокрого асфальта после ночного дождя, первых осенних листьев. Она любила эти запахи, они заземляли её, возвращали в настоящее.