Полицейское отделение находилось в «Центре», на главной улице рядом с городской администрацией. Алексей пересёк небольшую площадь, перед зданием администрации свернул направо. Здание полиции не выделялось среди остальных – те же сталинские серые стены, высокие окна с мутными стёклами. Войдя внутрь, Алексей сразу направился к окну диспетчера. Ремонта здесь явно не проводили уже много лет. Грязно-зелёная краска облупилась под потолком, кое-где на стенах виднелись следы сырости.
– Добрый день, я Бушуев Алексей. Меня вызвали на беседу, – Алексей говорил вежливо, натянуто улыбаясь, стараясь казаться дружелюбным.
– Ваш адрес? – равнодушно спросила молодая девушка в форме полиции, сидевшая за окошком диспетчерской.
Алексей назвал адрес. Девушка набрала номер, коротко поговорила с кем-то по телефону и указала рукой в сторону коридора.
– Вам в кабинет налево.
Алексей кивнул и пошёл вдоль коридора, ощущая запах старого дерева и табака. Он постучал в дверь и приоткрыл её.
– Можно войти?
– Входите, – раздался звучный голос.
Алексей вошёл и закрыл за собой дверь. В кабинете было тесно. Несколько стульев стояли вдоль стены, а напротив него за столом сидел мужчина лет сорока, крепкого телосложения, в гражданской одежде. Лицо у него было грубоватое, с резкими линиями морщин, глаза серые, цепкие.
– Следователь Макаренко, – представился он, жестом указывая на стул. – Присаживайтесь.
Алексей сел, скрестив руки на груди.
– Пришло заключение патологоанатома о том, что ваш отец скончался от обширного кровоизлияния, – начал Макаренко, одновременно что-то записывая. – Я задам вам несколько вопросов в связи с этим.
– Да, врач мне сказал об этом… – Алексей хотел продолжить, но следователь его перебил.
– Ваш отец с кем-нибудь общался в последнее время? Друзья? Любовница? – Макаренко смотрел на него через стол, держа ручку наготове.
– Я не знаю, – ответил Алексей, пытаясь говорить уверенно. – Он особо ни с кем не общался. Разве что с тётей Валей, продавщицей из «Семёрочки». И то, только когда ходил в магазин. Он был затворником, редко даже из дома выходил.
– Когда вы в последний раз с ним общались?
– Примерно месяц назад. По телефону. На здоровье он не жаловался. Мы просто говорили о бытовых вещах. – Алексей старался не смотреть следователю в глаза.
– Как думаете, есть вероятность, что ваш отец был… ужасным человеком? – вдруг спросил Макаренко, растягивая слова, будто смакуя каждую из них.
– Что? – Алексей растерялся.
– Ну, скажем так… Может быть, он кому-то серьёзно насолил? И, возможно, кто-то очень сильно разозлился на него? – Следователь говорил медленно, будто нарочно выводя Алексея из себя.
– Да нет, – Алексей раздражённо махнул рукой. – У него не было врагов. Он всю жизнь тут прожил. Общался разве что с соседями и с продавщицей в магазине.
– Возможно, – произнёс Макаренко, прищурившись. – Но есть один нюанс.
Следователь положил ручку на стол и наклонился вперёд, упираясь локтями в столешницу.
– В заключении патологоанатома сказано, что ваш отец скончался от обширного кровоизлияния в мозг. Но… – Макаренко поднял палец вверх, словно учитель, объясняющий урок, – это также может указывать на отравление, господин Бушуев. Теперь вам понятна моя заинтересованность?
– Блин! Да вы просто высосали из пальца какое-то отравление! – вспылил Алексей, его голос зазвенел от злости. – Вы тут просто от скуки всякой фигнёй занимаетесь, придумываете небылицы! Моего отца никто не травил! Понятно?!
