Здесь нет людей, но в этом крохотном неуютном мирке радиусом с вытянутую руку есть что-то другое. Что-то злое. Что-то, у чего нет человеческого тела, но есть перекошенное от ярости одноглазое лицо. Это нечто уже замахнулось куском ржавой арматуры и готово в любой момент обрушиться на объект своей чёрной, разъедающей пространство вокруг, ненависти…
Соня проснулась с криком в момент удара. Рывком села, неосознанно вцепилась в сырые от пота простыни. Заплакала.
Скрипнула разрисованная деревянная дверь, в комнату просунулось обеспокоенное мамино лицо.
– Милая, всё в порядке?
Всхлипнув, Соня вытерла слёзы углом простыни. Кивнула:
– Да, мамочка. Просто… оно приснилось опять.
Мама подошла, обняла, словно птица крыльями прикрыла своего птенца, зашептала на ухо:
– Ничего, ничего, всё хорошо, это просто сон, милая. Просто сон. Этот монстр ничего тебе не сделает.
За завтраком Соня слышала, как мама в соседней комнате звонит доктору, говорит, договаривается о встрече. Плохо. Это значит, что опять придётся пить гору таблеток, может быть какое-то время полежать в стационаре. А у мамы участятся приступы мигрени – придётся опять звать соседку, чтобы помогла. Соня печально вздохнула, доела последнюю ложку манной каши и пошла собираться на прогулку.
Весна ошпарила город кипятком солнца, и теперь с улиц медленно сползали лохмотья снежной кожи. Оттаяла и детская площадка: ребятня всех возрастов с раннего утра, горланя во всю глотку, оккупировала всю дворовую территорию. Соня поймала щекой тёплый лучик и довольно сощурилась. Тепло – это здорово, тепло – это лучше, чем холод.
Большую часть ребят она уже знала: когда всю жизнь обитаешь на одном месте, волей-неволей запомнишь соседей. Были и новые лица – девчонка со светлыми косичками и смешливым лицом раскладывала новорожденные листочки подорожника возле горки, а важного вида пухлый мальчуган в кепке с логотипом, вроде бы, пепси копошился пластмассовыми грабельками в песочнице. Его мама в лёгком летнем платье и широкополой соломенной шляпе сидела на скамейке рядом. Наверное, гости из соседних кварталов, казавшихся Соне далёкими заморскими государствами со своими порядками, нравами и легендами.
Соня решила не спешить, поиграть с детьми она успеет всегда, а вот насладиться таким прекрасным утром следовало в полной мере прямо сейчас. Она присела на краешек скамейки, подставила лицо игривому солнышку и зажмурилась, представив, что на самом деле она покачивается на волнах где-то посреди моря на огромном кораб…
– Мама, – прошептал вдруг мальчик в кепке, тыча пальцем в Соню. – А почему у тёти голова такая странная?
– Тихо! Замолчи! – шикнула женщина. – Это неприлично!
Она подняла взгляд на Соню, полы шляпки колыхнулись виновато.
– Вы уж простите, бога ради, это просто ребёнок, он совершенно не хотел вас обидеть.
– Да ладно, – пожала плечами Соня. – Я тоже бываю слишком любопытной.
Она подмигнула спрятавшемуся за мать мальчику:
– Это у меня от сражения с чудищем осталось.
– Кру-у-уто! Мама, а у меня будет шрам от монстра? Мам?
Лицо женщины дрогнуло.
– Так, всё, Витя, собирай-ка игрушки, мы уходим. Никаких нет! Быстро!
Соня ещё долго задумчиво смотрела им вслед, даже когда не перестававший оборачиваться Витя скрылся за углом.
Площадка всё ещё оставалась полна детьми, как огурец семечками. Казалось, это маленькое происшествие никто из них даже не заметил – мальчишки продолжали покорение деревьев с низкими ветками, а девочки прыгали в классики. Соня неосознанно провела пальцами по вмятине чуть выше левого виска. Мягкой, тёплой, слегка пульсирующей. Вмятине, которую не могли скрыть даже густые, длинные чёрные волосы.
