– Сейчас контекста совсем бы не помешало. – Конечно, он меня узнал, и надежда на хоть какой-то положительный исход происходящего резко вырвалась вперед. У меня хватало мозгов понять, кто сидел в Бригате в тот вечер, особенно учитывая профессиональные навыки моего преследователя. Но меня мучал вопрос о причинах его присутствия тогда в клубе и всей этой слежки. Нужно было как можно скорее это выяснить.
– Послушай, – продолжала я нервно, сразу перейдя на «ты». – Это какое-то недоразумение. Я просто ехала по своим делам, вот хотела попытать удачу, – кивок в сторону фишки. – А тут что-то непонятное, я испугалась…
Я бы себе точно не поверила, вот ни на грош. И интуитивно понимала, что врать ему нельзя, он обязательно это почувствует. Поэтому хотела еще что-то добавить, оправдаться, когда услышала:
– У меня был приказ установить твое место назначения. В изменившихся обстоятельствах я должен забрать фишку и устранить водителя. – Он прервался. Не могло быть двойного толкования слова «устранить». – Мне нужны веские основания.
Несомненно, этот человек всегда выполняет порученные ему задания. Наверняка за поясом оружие. Никогда бы и никому не пожелала оказаться в такой ситуации. У меня не было каких-то лихорадочных мыслей или метаний, просто в один миг накрыла усталость всего этого трудного дня. Уже стало совершенно все равно, на кого он работает. Я просто ни эмоционально, ни физически с этим всем не справлялась. Единственной надеждой оставалось то, что, по всей видимости, он не знал, куда я еду, и давал мне шанс. Достаточно щедро, чтобы им не воспользоваться. И будь что будет.
– Мне позвонили и сказали отвезти фишку в Геймбл-сити завтра к девяти часам вечера, иначе мою подругу убьют… А потом меня.
Я не узнала собственного голоса – гулкий и безжизненный.
– Кто?
– Не знаю точно, номер не определился. Но мне кажется, это был ее парень, Дэвид. Мы познакомились вчера на ее дне рождения.
– Ты поверила на слово?
Я отрицательно покачала головой и кивнула на телефон.
– Последнее видео. – Мужчина взял аппарат, я назвала пароль, и через секунду в лесу раздался плач Шеннон.
Запись резко оборвалась. Потихоньку начинало светлеть, а я чувствовала лишь опустошение и дикую усталость.
– Почему не обратилась в полицию?
– Мне запретили об этом кому-либо говорить. Да и кто мне поверит? Даже если выяснят, что это правда, может быть поздно. И мне показалось, что у него… есть связи.
– Отзваниваешься?
– Да, каждые три часа. – Он снова взглянул в экран телефона.
В лес вернулись привычные звуки. Я тряхнула головой, пытаясь привести сознание в порядок, и подняла взгляд. Глаза цвета ночи были направлены на меня, мужчина выглядел задумчивым. Он сделал движение рукой к поясу, а я инстинктивно зажмурилась: не хотелось ничего видеть и чувствовать.
Я поняла, что не дышу, только тогда, когда теплая ладонь аккуратно прикоснулась к локтю – и через мгновение щелкнули наручники. Наверное, моя растерянность была настолько искренней и ошеломляющей, что незнакомец, в тот момент что-то уже набирающий в моем телефоне, склонил голову, и его губы тронула полуулыбка. Этот контраст в его облике было так удивительно видеть, что на миг дыхание предательски сбилось.
– Езжай дальше, как и планировала. – Он вернул мне телефон. – О нашей встрече никому ни слова. Я забил свой номер, звонить только в экстренных случаях. Фишку я позже верну.
