И тут началось веселье – проявился «агент Смит». Дом мы покидали второпях. И родовое «имение» моего прадеда, которое он сам и построил, а потом уже и родной бабушки и отца, я осматривала, можно сказать, на бегу, расцарапав себе по дороге дикой акацией все ноги и руки. Но и это место тоже уже давно не дом, а лишь память о нем – руины. Одни руины… такая участь постигла многие дома моих предков, хоть я не во всех побывала. Зато узнала, что дом одного из моих прапрадедов еще цел. Надеюсь на следующей неделе все-таки продолжить.
Узелок
Практикум по узам крови проходил в течение полутора месяцев. Его детальное описание вы можете найти в Книжном клубе хакеров сновидений. Для книги понадобились большие сокращения имеющегося в наличии материала (на две трети, если не больше). Закончим отчет о практикуме несколькими значимыми сообщениями.
Неллия
Когда Вач предупреждал о том, что мы можем столкнуться с преградами в попытках узнать о прошлом своего рода, я не совсем верно истолковала его предостережение. Мне представлялось, что максимум можно нарваться на уловки реала. Что будет страшно иногда, что родственники начнут увиливать, работа завалит сверхурочными проектами – в общем, будет не до того, чтобы рисовать свое генеалогическое древо.
Но преграды оказались куда коварней типичных социальных уловок. Сначала все шло гладко, я приехала на родину. Пару дней кружила вокруг мамы и, наконец, начала спрашивать про бабушку, про ее родных. Мама отвечала нехотя, скупо. Затем я выждала еще денек и отпросилась на кладбище.
Там было много сорняков, я их поборола, поправила землю у могил. Как могла, мысленно поговорила с отцом и бабушкой.
Я не ждала мощных инсайтов, но сны стали ярче, я почувствовала прилив сил. Однако что-то я все же упустила, и эта мысль кружилась со мной еще несколько дней. И вот меня озарило – старая квартира: там фотографии всех бабушкиных родных, там бабушка доживала последние годы, там умерла. Там наша с ней общая на двоих комната и кровать. Вот где я могла бы ощутить нашу связь. Я попросила ключи от квартиры у мамы. Это просто квартира и просто ключи. Мама всегда отправляла меня в старую квартиру по всяким поручениям. Я не ждала подвоха. Но случилось невероятное.
Мама изменилась в лице – все ее тело сжалось, воздух зазвенел от напряжения.
– Ты не пойдешь туда одна, – процедила она сквозь зубы.
– Но мне хочется побыть там одной.
– Нет. Только со мной.
С мамой определенно случился «переворот». Не скрою, такое с ней и раньше бывало по поводу и без. Мама теряла себя, и что-то чужеродное выходило наружу, страшное, что всегда хотело убедить меня в ничтожности, растоптать. И вот это случилось теперь. Когда мы неделю пели вместе песни, разгружали полторы тонны зерна, после того, как я поймала утку-несушку, после наших добрых завтраков – мама «переобулась». Резко, без предупредительных выстрелов.
Вот мы сидим в квартире. Она следит за каждым моим жестом:
– Я не дам тебе смотреть эти фото здесь, клади все в пакет и иди в дом. Ты здесь не останешься.
– Почему, мама?
– Живее, собирай фотографии и уходи отсюда.
– Что происходит?
– Ты всегда ненавидела эту квартиру – убирайся отсюда!
– Я хочу посидеть в своей комнате.
– Это не твоя комната! Это комната бабушки!
– Но и моя тоже.
– Нет, не твоя – она здесь умерла! На этой постели! Умерла из-за тебя!
– Как из-за меня? Почему? Мама, мне было 3 года.
