Быть собирателями и хранителями, какими и были великие личности Средневековья, вовсе не означает быть бедными духом. Наоборот, это свидетельствует об их великой исторической прозорливости. Собирают они не ради собственного удовлетворения – ведь для этого они могли заняться и каким-то творчеством, но делают они это потому, что ощущают необходимость любой ценой передать, сохранить историческую преемственность.
Это как раз та работа, которую с самого начала, со времен святого Бенедикта, выполняли бенедектинцы: изучать, собирать все элементы классической традиции – памятники культуры, статуи, произведения искусства, все то, что не было разрушено, что не было рассеяно.
Когда бенедиктинцы приостанавливают эту работу, когда им на нее уже не хватает сил, появляется папа римский масштаба Григория /, который посвящает себя тому, чтобы собирать все ценное, что еще можно собрать, будь оно греко-римского, христианского или кельтского происхождения – из любой благородной, прекрасной, чистой традиции.
Затем мы встречаемся с Клюнийской реформой, когда бенедиктинцы совершают настоящий прорыв в целостном воспитании и образовании и создают что-то вроде университета гуманизма, собирающего и изучающего лучшее, что только можно представить себе в X веке. Мы видим Сито и начало готики, поначалу сдержанной. Видим Бернара Клервоского и его скромный монастырь, начавшийся с двенадцати монахов. Но нужно увидеть и то, что происходит после всего этого. В том числе и тамплиеров, девять бедных рыцарей, которые полностью изменят всю историю Запада как минимум на двести лет.
Существует определенная историческая непрерывность, и в периоде средних веков стоит видеть важный фактор, влияющий на жизнь человека.
Многие историки настаивают на том, что сегодня и мы сами находимся на пороге нового средневековья. Все более и более настойчиво начинают говорить о сломе так называемой западной цивилизации, о крушении ценностей, об утрате иллюзий, о нехватке идеалов, с которыми можно было бы устремиться вперед, и о том, что невозможно ясно увидеть завтрашний день. Средневековье подступает со всех сторон, и было бы интересно познакомиться с образом мыслей тех, кто оказывался в подобной ситуации до нас, представить, что мы сами сегодня могли бы предпринять – хранить, собирать, спасать, запоминать, передавать… Но именно это отчасти и делали тамплиеры, в большом масштабе и в качестве задела на будущее.
Итак, мы видим в их миссии две основные части.
Первая часть заключалась в том, чтобы подступиться к тайне, которую они обнаружили на Востоке, – назовем это Скрижалями Закона, Ковчегом Завета или как-то еще… Они соприкоснулись с чем-то, нашли нечто. Искусство готики, возникшее благодаря им, не имеет прецедентов, не имеет периода становления. Это искусство идеальное, безупречное, математически выверенное…
Вторая часть миссии – планирование и запуск. Таким образом они самыми разными способами показывают, что именно было найдено.
А нашли они, должно быть, секрет большой важности – на это указывает тот факт, что тамплиеры посвятят себя не какому-то одному из аспектов человеческого проявления, но всем аспектам. Тамплиеры не просто хотят построить храм. То, что они делают, – это цивилизационный импульс высокого уровня.
Они охватывают всё, начиная с сельского хозяйства, строительства соборов, искусства в целом, морали, обычаев, образа жизни, представления о государстве, о монархах, централизации стран, новых критериев того, каким может быть Запад, или Европа, если нам так угодно это называть.
