– Да как-то влом стало.
Он погладил ее теплой рукой по коленке.
– Кэсси, милая, все хорошо?
Вместо ответа она уставилась в окно.
– Ник чем-то напряг тебя?
– Это еще большой вопрос, кто кого напряг. Я просто хочу, чтобы мы снова подружились.
Адам сжал пальцы на руле, да так, что побелели костяшки.
– На это нужно время.
– Я знаю.
За окном вместо улочек Нью-Салема уже пролетали пейзажи Вороньей Слободки. Кэсси решила сменить тему:
– Тебе наш новый директор странным не показался?
– Нет, а что?
– Не знаю, – честно призналась Кэсси, – но я бы переговорила с тетей Констанс, мало ли, вдруг она знает какое-нибудь заклинание, чтобы раскрыть суть человека.
– Кэсси, ты психуешь на ровном месте. Конечно, много всякого было, но единственный трабл с новым директором – это то, что Фэй втрескалась в его сынка.
– Может, ты и прав, – Кэсси снова отвернулась к окну; за ними ехал черный седан. Наверное, кто-то из друзей: по Вороньей Слободке разъезжает не так много машин.
– Кэсси. Ну послушай меня. Черный Джон проиграл. Он больше не появится. Мы победили.
Кэсси коробило, что Адам по-прежнему игнорирует то, что Черный Джон – ее отец, хоть и негодяй из негодяев.
Адам никогда не упоминал имени Джона, всегда говорил: «Он ушел, его больше не будет». А ведь смерть отца все еще беспокоила и смущала Кэсси, и Адам мог бы об этом помнить.
– Пожалуй, я все же хочу повидаться с тетей Констанс. Высади меня возле нее, ладно?
Адам виновато молчал: так всегда бывало, когда он понимал, что чем-то огорчил любимую. У дома тети Констанс он притормозил и остановился. Кэсси заметила, что черный седан сзади притормозил, круто развернулся и уехал в город. Странно, подумала девушка.
* * *
Вначале никто не ответил на стук, но потом в окне мелькнула седая голова тети Констанс. Помахав Кэсси своей птичьей лапкой, она открыла дверь.
– Ты к Мелани? А ее пока нет.
– Вообще-то, тетя Констанс, я к вам.
– Ну-ну. Что случилось? – Она вместе с Кэсси проследовала в гостиную по безупречно чистому паркету. Там их ждал накрытый к чаю стол.
Кэсси прекрасно чувствовала себя в этом доме с тех самых пор, когда навещала здесь больную маму; дом походил на жилище самой Кэсси, но казался гораздо более крепким и ухоженным. Стены щеголяли свежей краской, столовое серебро сияло, и даже самый придирчивый взор не нашел бы тут ни пылинки.
Констанс долила свежего чая в чашку с узором из ивовых веток. Потом она предложила чаю Кэсси и откинулась в кресле-качалке:
– Ну рассказывай.
– Да ничего особенного. Просто нужен совет.
– На какую тему? – Тоненькая царственная тетя Констанс по-детски раскачивалась в кресле.
– Что-то мне неуютно последнее время.
Перестав качаться, тетя Констанс спустила ноги на пол.
– Если хочешь получить совет, расскажи-ка все толком, дорогая.
– Хотите верьте, хотите нет, но я пытаюсь, – Кэсси отставила чашку. – Казалось бы, я должна быть счастлива, потому что Круг победил Черного Джона, мама выздоровела и Адам меня очень любит.
– Но?
– Но что-то мне тревожно. – Кэсси склонилась к тете Констанс. – Сегодня, например, когда вышел говорить новый директор, меня аж затрясло. Понятно, это не из-за него, но я не знаю, что со мной происходит…
– А как ты отличаешь интуицию от простого беспокойства?
Кэсси пожала плечами.
– Это нарабатывается годами, – сказала тетя Констанс. – Чтобы научиться отличать ясновидение от обычной тревоги, нужен опыт. – Она откинулась в кресле и на секунду погрузилась в свои мысли. А потом алые губы старой леди изогнулись в улыбке. – Ты вся в бабушку. Та тоже была такой, неспокойной. Сколько же раз она будила меня ночами, плача якобы от ужасного предчувствия. А на самом деле оказывалось, что она просто переела на ночь.
