— Вот и я помню настолько, что хочется забыть, - тоже поворачиваюсь на бок и любуюсь силуэтом парня в темноте.
— Почему? - удивляется он.
— Помнишь, куда ты повел меня в первый раз?
— Кататься на воздушном шаре.
— А второе свидание?
— Прыгать с тарзанки.
— А третье?
— С парашютом вместе прыгали. Было круто, - говорит аккуратно.
— Нет, Сень, - вздыхаю я. - Было вовсе не круто. Ведь я боюсь высоты. Фобия у меня такая.
— Серьезно? - шокированно спрашивает он. - А почему ты раньше мне не сказала?
— А по моему виду было не понятно?
— Я думал, ты кричала от радости.
Занавес. Снова вздыхаю:
— Я кричала и прощалась с жизнью одновременно.
Да-да, а еще молилась всем Богам и обещала быть хорошей девочкой до конца дней своих, лишь бы больше не видеть никогда Савельева. И что в итоге? Обещание свое я не сдержала, хорошей девочкой и не стала. Теперь я снова рядом с Арсением. О чем это говорит? О том, что всегда нужно отвечать за свои слова.
— Вот ты дурында, Розочка. Я-то думал, ты кайфуешь, а ты… Стоило сказать, - расстроенно говорит он.
Да, наверное, стоило. Но когда ты молод все эти разговоры кажутся чем-то очень сложным и даже лишним.
— Я боялась, ведь ты всегда любил экстремальные виды спорта, а я люблю есть мороженое и смотреть старые сериалы сидя на диване под пледом. Мне казалось, что я смогу привыкнуть к твоему образу жизни и этой активности, но нет, так ничего из этого и не вышло.
— Надо было сказать, Ир, - Сеня придвигается поближе. - Мы не обязательно должны любить одно и то же, главное, чтобы мы любили друг друга. И чтобы нам было хорошо вместе. Тебе же было хорошо, да?
— В моменты, когда ты не тянул меня к краю пропасти - да, - честно признаюсь я.
Он прав, конечно, он прав. Но дело не только в том, что мы не совместимы. Дело в том, что он тогда казался мне ненадежным и ветреным. Я не видела своего будущего с ним. Прикольно. Весело. Но не серьезно. А мне было нужно иное.
— Подожди, а то свидание, когда мы пробовали различные морепродукты? Ежей и устриц? - вспоминает бывший.
— Меня тошнило после него неделю, - отвечаю и кривлюсь, вспоминая, как мысленно подбирала наряд для собственных похорон, так плохо мне было.
— Почему не сказала? - слышу нотки злости в его голосе.
— Зачем? - удивляюсь я.
— Я бы приехал, лечил бы тебя, помог тебе.
— Вот поэтому и не сказала - чтобы ты не видел меня развалиной.
Сеня шумно выдыхает и откидывается на спину:
— Вот никогда я не пойму женщин. Не нравится - скажи. Чего молчать? Мы, мужчины, мысли читать не умеем и порой из ваших сигналов делам совершенно неправильные выводы. Тебе плохо - позвони, я приеду, чем смогу - помогу, а нет - так просто поддержу, чтобы одной не скучно было. Не нравится свидание - скажи, объясни, чтобы я понимал, что тебе нравится, а что нет. Зачем сливаться по-тихому, Ир?
— Ну уж нет. С вами честно нельзя, вы же обижаетесь хуже баб. И да, после отравления я была в таком виде, что даже родителям по видео не звонила, еще чего не хватало - парня звать.
— И бросила ты меня подло, - продолжает он. - Не объяснила ничего, а я два года гадал, что же сделал не так. И билеты на зиплайн пришлось сдавать.
Усмехаюсь с грустью.
— Ты бы не понял меня, Сень, - говорю и тоже ложусь на спину, рассматривая потолок.
— Конечно не понял бы. И попытался переубедить. А ты что? Из квартиры съехала, меня везде заблокировала. Разбила мне сердце и свинтила в закат, - бурчит недовольно он.
