Тайрага. Зов Истока - страница 39

– Какой ад, за родным отцом ухаживать?!

– Ухаживать! – крикнул отец, ударив раскрытой ладонью по дну перевернутой деревянной бочки, стоявшей рядом.

Бочка глухо ухнула, как большой барабан.

Понимая, что его крик и гул бочки может услышать жена, Матвеич вполголоса, но так же строго продолжил:

– Чёрта лысого! Ухаживать!.. Учу вас, учу, а толку нет… Как были глухими и слепыми, так и остаётесь. Одна в церкву меня тянет! Второй в больничную койку. Не для этого всё со мной… Не для этого. Чингиз мне вчера подска… – старик оборвал себя на полуслове, видя недоумённый взгляд сына. – Да не смотри ты так, с головой у меня всё в порядке. Объяснять долго. Объяснения все в том, что я тебе с малолетства пытался втолковать, а ты всё это за сказки принимал. А теперь… Теперь объяснять поздно. Матери ничего не говори. Скажешь после… мол, на охоту поехал. Ну и всё… А там дальше видно будет, как что пойдёт.

Матвеич, понимая, что этот разговор не будет иметь конца, если его не прекратить вовремя, подошёл к сыну, и снова положив руку на плечо, сказал:

– Не серчай, сын, так надо… Так будет лучше. Так будет правильно. Я по-тихому соберусь, уеду рано утром. Ты за мной не ходи… Искать меня не нужно. Матери потом всё расскажешь, как я уеду.

Едва восток стал чуть светлее, чем запад, старик вышел на крыльцо. На душе скребли кошки так, что хотелось выть. Сознание говорило ему: «куда ты, старый дурак?! Остановись! Куда ты идёшь? Почему бросаешь родных? Как они без тебя? Но внутренний голос был упрям и неумолим, он просто твердил: так нужно, так будет правильно.»

Не спеша и аккуратно Матвеич навесил на спину Чингиза сумины, в которые с вечера было уложено всё необходимое чтобы выжить: пуховый спальник, патроны, ружьё, запас еды и одежда для смены. Другую мелочь, не столь важную, но необходимую в дороге, старик уложил в рюкзак, висевший за плечами.

Проверив подпруги седла, он погладил коня по крутоизогнутой шее.

– Ну, что Чингиз!.. Поехали.

Конь уже давно ждал, когда хозяин сядет в седло, и в ответ только посмотрел в его сторону большим темным глазом, в котором отражалась луна.

Матвеич ещё раз окинул взглядом дом, его подворье, постарался увидеть пасеку, но в темноте её было не разглядеть. Снова вздохнув, подвёл коня к лежавшему вдоль загона бревну и уже с бревна уселся в седло.

Чингизу не нужно было напоминать, что делать. Как только старик опустился на его спину, конь резво застучал кованными копытами по утоптанной дороге.

Выехав в переулок, старик, занятый своими нелёгкими мыслями, вздрогнул от неожиданного окрика, который раздался со стороны соседского забора:

– Дед Гриш! А ты мамку мою не видел?

Соседский мальчишка Лешка тот, что вчера встречал его, после приезда из больницы, стоял в тени забора и был еле различим.

– Лешка, ты чего в такую рань на улице. Ещё и без шапки! Утро холодное. Простынешь. Давай бегом в дом! Мамка твоя, в туалете наверное.

– Нету её в туалете, я смотрел.

– Ну, значит в сарае или в бане. Давай бегом в дом. Придёт твоя мамка, никуда не денется.

Матвеич не останавливал коня, поэтому последнюю фразу он говорил, когда мальчишка был уже позади.

Лешка стоявший в тени забора, в фуфайке со взрослого плеча, и больших сапогах, был похож на гнома, который вышел проводить старика.

Глава 7.

Всему своё время

Это место Светослав нашёл вдали от людских глаз, в таёжной глуши. Долго бродя в поисках, он возвращался назад, к туристической базе, откуда начал свой путь. Измотанный дорогой и мыслью о том, что сходил опять впустую, Волох присел под кровом раскидистой ели, стоящей на краю очередной поляны. Лапы дерева нависали крышей, мягкий ковёр душистой хвои радушно принял его и успокоил.