Полковник подвинул к себе аппетитно пахнущую супницу. Это была его и Мафусаила любимая баранина с овощами в красной помидорной подливке.
«Умеет же устраиваться, проходимец!» – подумал он, а вслух спросил:
– Мафа, ты спорил в клубе с Серым, что на нефтезаводе будет взрыв?
Мафусаил помолчал.
– Ну, спорил. И что? – с видом оскорбленной девственности ответил он после паузы.
– Откуда знал, что установка взорвется?
– Да я не знал. Откуда же, я мог знать? – поджал губы старый пират.
– Почему тогда спорил?
– Да, это не он. – подала из глубины дивана голос Ольга и с силой стала натягивать юбку на колени. – Это я спорила. А Мафусаил Нилович только перед Серым деньгами отвечал.
– А ты откуда знала, что колонна взорвется?
– Да, я не знала. Так, поспорила для смеху и все…
– Кончайте мне голову морочить! – угрожающе произнес Полковник. – Или пеняйте на себя! Кто вам про взрыв сказал?
Мафусаил Нилович вдруг застенчиво опустил глаза, чего за ним опять-таки не водилось.
– Ну, цыганка сказала. Мария с Самарки. – сказала Ольга, но глаза при этом тоже отвела в сторону.
– Мария, говоришь? Это какая Мария? Вереш?
– Нет, Вереш здесь давно живет. – отрицательно покачала головой Липовая. – Она уж и не цыганка почти. У нее обе дочки в музыкальную школу ходят. А то Мария из табора, что у нефтебазы на берегу Иртыша в мае встал. Цыганки, они знают. Дар у них такой. – педагогическим тоном учительницы, разъясняющей тупице очевидные вещи, произнесла Ольга Петровна.
– А табор, конечно, вчера снялся и ушел неизвестно куда?
– Снялся. Ушел. Вчера. – продолжала безнадежную борьбу за удлинение своей юбки Ольга Петровна: она с таким остервенением дергала за ее верхний край, что вот-вот должна была остаться вообще без юбки.
– У меня есть предложение… – вклинился в их диалог Браткрайс. – Давайте сначала покушаем. Немного выпьем, а потом спокойно обсудим все вопросы. Лева, ты не против?
Полковник внимательно посмотрел на заслуженного мошенника и сказал:
– Я – против? Я – «за» двумя руками.
Мафусаил бодро вскочил, подбежал к двери и слегка ее приоткрыл. Из окружающего мира в уютное тепло комнаты потянуло прохладой, и запахом сохнущих листьев. Близкой осенью.
– Ребяты! Ужин заждался. Заходите. Погуляли и хватит.
Через некоторое время в комнату степенно вошли оба серолицых мафусаиловых друга.
На этот раз Ольга Петровна выбралась из диванных дебрей мгновенно, как подброшенная пружиной.
Стол был накрыт, словно по мановению волшебной палочки. Из тумбочки выпрыгнули на стол очень приличные чистенькие белые тарелки. Будто сами собой разложились пять тяжелых сверкающих ложек из нержавеющей стали. И, как грибы, выросли аккуратненькие стеклянные стопочки.
Ольга Петровна большой поварешкой разложила по тарелкам исходящую паром баранину с овощами. Старый пират с важным видом разлил по стопкам капитанский джин и провозгласил:
– Чтобы никто не приставал!
Джин, несмотря на удаленность моря предприятия-изготовителя, оказался хорошим. В меру пахнущим аптечным можжевеловым ароматом. Такой же джин Полковник пил с капитаном румынского сухогруза, когда волею судьбы, вместе со своей напарницей бежал из Ирака, спасаясь от саддамовской контрразведки. Но это было в совсем другой жизни. В той, которой вообще-то и не было.
Баранина была, мягкая, сочная и благоухала лавровым листом. Настроение Полковника заметно поднялось.
– Чего это ты, Лева, в последнее время такой сердитый стал, а? – повернулась к Полковнику раскрасневшаяся Ольга Петровна. – Раньше ты не таким был, я помню… Я все помню… – погрозила она ему пальцем.
