Почему бы Егору оказаться другим?
Сколько ему? К сорока? Живёт вроде один. Пьёт. Работает? Кем? А может всё же бандит?
И представляла всё это, пока рассказывала о своих злоключениях, нет-нет, не о том, как сбежала от очень опасного мужчины, считавшим её своей живой игрушкой, заводной такой – он говорил, она делала, он радовался… нет! Такое она не могла рассказать. Никак не могла.
Ксюша начала с того, что ехала по указанному адресу, потом зашли контролёры, им не понравился её билет и она выскочила на станции, забыв о висящем над головой рюкзаке с вещами. И осознала, что вышла не там, только когда Егор сказал об этом, а до того мокрая, по памяти искала улицу и номер дома, шла по направлению, что указали на станции. Советская улица, дом пять…
— Тю, – отозвался мужчина, — Советская улица есть почти в каждом городе нашей страны, мышка, как и улица Ленина.
— В Москве нет.
— Советская улица есть, – не согласился Егор. — А улиц Ленина хватает в этом городе и в соседнем, и в том что дальше по пути следования электрички, как и Советских – в каждой второй деревне имеются.
Ксюша сникла. Правда мужчина не стал спрашивать, что она там искала по этому адресу. Вообще ничего не стал уточнять. И девушка была благодарна. Она понятия не имела, что ей делать, как быть и что же дальше… да и дальше – это когда? Вот через пять минут, или завтра?
Она невольно подумала о том, что если Егору будет нужна её благодарность, или он рассчитывает на неё – вполне возможно вещи успеют высохнуть, а она сможет поесть хотя бы немного, потому что чай был единственным, что она сегодня пила-ела. Ложка сахара в нём оказалась невыносимо спасительной и делала этот простой чёрный чай без добавок самым вкусным напитком, который Ксюша пила за последнее время. Голодать она привыкла.
— А правда могут найти вещи и паспорт? – спросила она робко.
— Глянут по камерам, – отозвался Егор без эмоций. — Понятно, что или да, или нет, но будем верить в хорошее. Но и нет – не переживай, паспорт восстановить, херня же…
Знал бы он, как для неё это невозможно и нереально. Губительно. Но говорить ему об этом Ксюша не станет.
— Суп рыбный ешь? – поинтересовался Егор, наконец оборачиваясь.
— Да, – кивнула очень уставшая Ксюша. Боролась с собой, сидела, почти клевала носом, кажется держалась за кружку, в которой уже закончился чай. — А… ты чем занимаешься?
— Когда не пью и не маньячу? – ухмыльнулся он. Девушка смутилась, но всё же улыбнулась. — Охранником работаю. Когда-то занимался более весёлой работёнкой, но списали и теперь вот так.
— Списали? – нахмурилась она.
— Сломался, починке не подлежу, – опять отшутился мужчина.
На кухне стало тепло из-за готовки, в какой-то момент Егор отвернулся к плите, чтобы проверить готовность супа, а когда обернулся назад к гостье, то узрел, как девочку-мышь срубило всё же – она уткнулась в свою руку, лежащую на столе и отключилась.
— Эй, – потрогав её плечо, попробовал разбурить, узрел раскрытые сонные карие с зелёным глаза, завис на ней. Симпатичная, когда сухая. — Пошли.
Устроил её на диване в одной из трёх комнат. Так и не понимал, нах ему трёшка, точнее чего он её не продал, когда жена свалила окончательно. Зачем одному три комнаты? Но была бы Москва сдавал бы какому-нибудь высококвалифицированному разнорабочему приезжему специалисту, а так – кому вообще этот похеренный городишко нужен. Да и не доверял Егор никому. Вот смотрел на девицу, а внутри вопрос: “Накуя, Лихой, ну, скажи? Накуя ты её впустил?”
