– Вечером не могу. Мама сказала, что я должна написать сочинение «Творчество Алексея Толстого второй половины двадцатых годов» и она проверит.
– А-а-а… ну-ну… пиши-пиши. Я бы с удовольствием взглянула на тебя, когда «творчество Алексея Толстого» тебе ну о-о-чень пригодится…
8 Марта все девчонки в классе сидят, затаив дыхание. Все делают вид, будто ничего не происходит, хотя прекрасно видят, как мальчишки шушукаются и друг другу за спиной что-то показывают. Наконец, уроки закончились, и староста класса, быстренько захлопнув дверь за учителем, торжественно произнёс:
– Девчонки! Поздравляем вас с Международным Женским днём и дарим вам ваше изображение!
Он достал из парты коробку от чешских сапог «Цебо» и, медленно переходя от парты к парте, жал девчонкам руку и доставал из этой коробки солонки с перечницами в виде гружённых ослов.
Никто не обиделся! Сперва просто весь класс оцепенел, потом первой засмеялась Мери. Так и перекатывался по классной комнате её звонкий смех, подхваченный ещё двумя десятками девичьих голосов. Мы прыгали на мальчишек, целовали их, благодарили. Одним словом – праздник удался.
Две недели до 25 Марта пролетели незаметно. Мы в классе то и дело вспоминали про ослов, смеялись и снова вспоминали, спорили, кто из девчонок на них меньше похож, кто больше. Вначале пальму первенства хотели вручить мне, но быстро об этом пожалели. И всё же в классе у девчонок праздник уже закончился, теперь они могли ждать только 1 Мая – День Солидарности Трудящихся всего мира, а у нас с Меркой скоро намечалась «свадьба», и на эту «свадьбу», как оказалось, взаправду приглашены самые настоящие греки из самой настоящей Греции. Это очень, очень круто. Только жаль, что об этом никому нельзя рассказать ни в школе, ни соседским девчонкам.
Я не люблю ходить на разные праздники «всей семьёй». Если б можно было, я бы ходила только с дедой. Элладка обязательно должна выклянчить у меня какую-нибудь красивую заколку для волос, которую я уже представляла на себе, и, конечно же, мама вмешается со словами:
– Отдай ребёнку сейчас же! Она – твоя младшая сестра, ты не понимаешь что ли? Ты должна ей во всём уступать. Что такое, я не знаю? Что такое эта заколка, чтоб из-за неё сыр-бор устраивать!
И невозможно маме объяснить, что заколка тут вообще не причём, обидно, что никогда, никогда в жизни мама не заступается за меня.
Папа ни за что на свете не захочет надевать галстук. Он говорит, что галстук его «душит», и от туалетной воды будет сыпь на лице.
Арис запрётся в своей комнате и никуда не пойдёт.
Александросу мама зачешет чубчик на бок, и он станет похож на Гитлера в детстве, когда он был ещё без усов. Сашка и так не сильно разговорчивый совсем перестанет говорить, и весь праздник будет делать «воспитанного «мальчика из «приличной семьи».
Мама на себе ничего не поменяет. У неё не будет ни нового платья, ни новых туфель, она даже в парикмахерскую не пойдёт. Мама заколет на затылке «дульку», и наденет повседневное платье. Она умеет праздники превращать в будни, всем своим видом демонстрируя, как ей «ничего этого не надо» и «вся её жизнь в детях».
И только деда, мой любимый и драгоценный за два дня до праздника достанет из старого шифоньера свой прекрасный тёмно-синий костюм английской шерсти, вывесит его на улицу, чтоб проветрить, и будет долго и тщательно подравнивать перед зеркалом усы и причёсывать седую, окладистую бородку. Он будет напевать и светиться от радости. Деда красивый. Он очень красивый.
