Но гость стоял и смотрел на нее так же, как и много лет назад. Спокойно. Ясно. Нежно.
– Страшно? – усмехнулась она, поправляя косынку, которая скрывала то, что осталось от густой черной гривы, – коротко стриженные, истонченные волосы.
– Не говори глупостей, ты все такая же красивая, – спокойно ответил гость. Он положил на стол розы и протянул ей коробочку: – Это тебе, с днем рождения.
– Что это?
– Посмотри.
Лусине развернула упаковку и увидела продолговатый бархатный футляр.
Она открыла его. Утопая в белом атласе, лежал золотой браслет, инкрустированный кроваво-красными рубинами и изумрудами.
– Как красиво, – восхищенно прошептала она. – Зачем ты купил такой дорогой подарок? Я ведь все равно скоро умру.
– Ты не умрешь.
– Умру. Даже не успею поносить такую красоту. Тебе не стоило тратить деньги. Зачем?
– Затем. Чтобы сделать тебе приятно.
– Мне очень приятно. – Лусине обняла его и уткнулась носом в белую майку. – Спасибо тебе.
– С днем рождения, любимая, – прошептал гость, ласково поглаживая ее по волосам.
– Любимая, любимая… Почему же ты бросил свою любимую?
– Прости меня, прости, Лусо. Если бы ты знала, как я перед тобой виноват…
– Я знаю, знаю. – Она вдруг резко оттолкнула его и прохрипела: – Уходи.
– Лусо, сейчас не время вспоминать старые обиды.
– Не время?
Она положила браслет в футляр и швырнула его своему обидчику:
– Конечно, не время! Сейчас мне надо подумать о душе и простить всех своих врагов. Ты ведь за этим пришел? Ну же, признайся, ты ведь пришел за прощением? Как ты будешь жить, если завтра я сдохну, не простив тебя? Давай, не стесняйся, начинай оправдываться. Я готова тебя выслушать, – облокотившись о спинку дивана, Лусине надменно смотрела на гостя. – Ну-у-у, я тебя слушаю.
– Я был прав, когда сказал, что ты совсем не изменилась. Но если ты согласишься простить меня и принять мою помощь, то я…
– Нет, не соглашусь! Уходи, Сергей. Уходи же. Я измучена болезнью, не добивай меня хоть ты. Я не могу простить тебя. Не могу.
Мир, мир.
«Господи, Господи, что я делаю, что? Я ведь простила его, почему же мне так сложно признаться в этом?» – подумала Лусине, наблюдая за тем, как он заворачивает в золотую упаковочную бумагу упавший на пол подарок.
– Ты точно хочешь, чтобы я ушел?
– Да, да, да!
Возле двери Сергей задержался, словно надеясь, что она передумает и попросит его остаться.
Лусине закрыла глаза и зажала уши руками. Она не хотела слышать, как хлопнет за ним дверь, как он идет вниз по лестнице, садится в машину и заводит мотор. Ей стало больно, нестерпимо больно, как бывает после встречи с людьми, которых мы любим и ненавидим одновременно. Сосчитав сто ударов бешено колотящегося сердца, она открыла глаза и увидела на кресле коробочку. Лусине извлекла из футляра браслет и защелкнула его на худом запястье. Рассматривая заключенные в тоненькие золотые лапки камни, она вдруг вспомнила давно минувшее… Изящную руку сестры с выпирающей косточкой, покрытую легким пушком, ее запястье, на котором шестнадцать лет назад был другой браслет… Словно безумная Лусине схватила телефон и торопливо набрала московский номер сестры.
Когда Вардитер появилась на пороге, держа в руках поднос с тремя чашками дымящегося кофе и праздничным тортом, Лусине сидела на диване и, поджав колени к подбородку, раскачивалась из стороны в сторону. Рядом валялась трубка телефона.
– А где твой гость, ушел уже? – Вардитер оглянулась по сторонам и обиженно покачала головой: – Даже кофе не попил. Почему так быстро ушел?
