все другие: уникальные, весёлые, добрые и смешные. И Эван… Ах, Эван…
Так началась их дружба – тайная, как и вторая жизнь Сандры. И она…
– Саша? Саша!
Перед носом щёлкнули пальцы, и Сандра охнула, уронив кусочек хлеба.
– Из… извини, папа. Задумалась.
Брови отца сошлись в одну.
– Что за расхлябанность, Саша? Я её спрашиваю, а она…
– Да ничего страшного, – вступился Игорь. – Отвлёкся человек, с кем не бывает? Тут всё такое вкусное – м-м-м! Верно, пташка?
– Д… да, – выдавила Сандра.
Потому что ладонь Игоря, скользнув под столом, вдруг сдавила её голое колено. Погладила. Полезла выше.
Сандра дёрнулась.
Захотелось заорать. Или вскочить. Запустить в ненавистного вилкой!
…Не успела.
Угол рта жениха дрогнул в усмешке, и рука исчезла.
– Итак… О чём мы там говорили? Ах, да…
Игорь продолжил разговор как ни в чём не бывало.
Сандра отпила ледяного компота. Зубы клацнули по краю стакана, а внутри до сих пор всё дрожало.
«Ведь он ещё никогда… Никогда!..»
Никогда Игорь не позволял себе вольностей, даже в щёчку не целовал. Всё чин чинарём, скромно-благородно.
«Благородно… Ха».
Сандра попыталась представить, что бы сказал Жорж – её старший, острый на язык приятель. Тот, что редко снимал с лица улыбку, весельчак-зажигалочка.
Несомненно, Жорж назвал бы Игорёшу лизоблюдом, дураком. И, наверняка, извращенцем.
А ещё – обманщиком. Ведь Сандра помнила ту, другую девушку.
«А что, если… если они с ней уже…»
Сандра покраснела.
– Сашенька, ты чего? – заметив это, забеспокоилась мама.
– Душно мне, – прошептала Сандра. – Нехорошо.
Взгляд Игоря, искоса.
– Я… – Сандра сглотнула и неловко поднялась. – Извините… Пойду, прилягу.
– Я провожу! – захлопотала мама.
Вскоре Сандра уже лежала в своей комнате. Мокрый платок приятно холодил её лоб, из форточки тянуло прохладой. Хорошо было, спокойно. Никаких тебе неприятных разговоров, никаких ужасных гостей. Самое время помечтать, повспоминать. Как она с Эваном гуляла…
И Сандра стала вспоминать.
***
…Эван был весел и лёгок, точно весенний ветер. Шутил по-доброму, без ехидства, как Жорж, и в жизни старался видеть только хорошее.
Если грустишь – доставал из кармана шоколадку. Вручал жестом фокусника – вуаля! Или просто – брал за руку крепко-крепко и отводил Сандру в кафе-мороженое. Там они объедались десертами: муссами, желе… мороженым, конечно… Говорили обо всём на свете. А потом – неслись танцевать.
И это было чудесно.
Казалось, Эван приносит Сандре удачу. Она тайком бегала на сходки, танцы и встречи. Врала родным, что гуляет со школьными подружками, а сама – при помощи Зойки – переодевалась в укрытиях и меняла личность. Оставляла Сашу далеко позади, обретая свободу, счастье. Безграничное, как небо в глазах Эвана.
Лишь с ним Сандра чувствовала себя настоящей. И хотела, чтобы так было всегда: всегда встречи, танцы… Он и она.
Эван обожал танцевать – и не только «стилем», как выяснилось. Иногда они с Сандрой ходили на простые танцы, как обычные, заурядные Ваня и Саша. Но всё равно притягивали к себе восхищённые взгляды, слышали шепотки: «Вот это пара! До чего красивая!»
Сандра ликовала, Эван будто светился изнутри.
Он был славный, не чета Игорёше. Тот кроме учёбы да карьеры ничем не интересовался. Никому не стремился помочь, лишь бы захапать всё себе. А Эван…
Однажды Эван привёл Сандру в голубятню, которую построил во дворе своего дома с помощью друзей.
«Так вот откуда пёрышко!» – вспомнив, обрадовалась Сандра.
