Темные отражения. В лучах заката - страница 20

Ливень, который прошел несколько дней назад, смыл пыль и сажу, которая теперь скопилась в застоявшихся лужах. Я покачала головой. Все это казалось… странным. На зданиях не было видно никаких внешних повреждений, и они были светло-серыми, а не угрожающе-черными, как в центре города. Я встала на бетонный блок, обозначавший парковочное место, и, прищурившись, поглядела на здание – запертый бакалейный магазин.

– Вон там, – сказал Коул, показывая в сторону небольшого торгового центра. – За ним большая парковка. Там, где горят фонари.

– Слава богу, – выдохнул Толстяк, когда мы направились в сторону освещенной парковки. Он с таким видом смотрел на фонари, будто никогда не видел их раньше.

Лиам уже подошел к ближайшему темно-синему седану и вытащил из черного рюкзака, который висел у него на плече, проволочную вешалку. Он вскрыл замок так быстро, что Коул понял это, когда Лиам уже сидел, скрючившись, на водительском сиденье и вытаскивал провода из-под приборной панели, чтобы пробудить к жизни двигатель, замкнув их напрямую.

– Как?! – воскликнул Толстяк. – Минивэна не будет?

– Стой-стой-стой… – пробормотал Коул, когда двигатель наконец с шумом заработал. Он выпихнул Лиама из машины и заглушил мотор. – И кто же тебя этому научил?

– А ты как думаешь? – резко ответил Лиам, вырвав свою руку из хватки брата.

– Гарри? – Коул недоверчиво усмехнулся. – Научил впечатлительного юношу воровать машины? Разве за это не лишают нимба?

Лиам ответил ему взглядом, которым можно было бы обдирать краску с седана.

– Ты закончил?

– Нет, я просто… – Кажется, Коул задел брата за живое, даже не догадываясь об этом. – Гарри. Гарри Стюарт, Вожак Бойскаутов, научил тебя. Почему?

– Потому что он верил, что я не стану использовать это во зло, – с горькой улыбкой откликнулся Лиам. – А что, ты не усвоил урок?

Взгляд, которым ему ответил Коул, мог заморозить огонь. Пальцы его правой руки слегка сжались, прежде чем парень спрятал ее в задний карман штанов.

– Да. У Стюартов даже семейные драмы такие скучные, – буркнул Клэнси. – Я думал, мы торопимся.

– Верно. – Я повернулась к Лиаму. – В этой машине есть бензин?

Он кивнул.

– Думаю, хватит, чтобы проехать сотню миль.

– Супер, – кивнул Коул. – Но эту мы брать не будем. Вон там стоит бежевый внедорожник, который смотрит прямо на тебя.

Лиам повернулся и взглянув на машину, покачал головой.

– Он жрет много бензина. Они неустойчивые и чаще попадают в аварии…

Коул заставил его замолчать, похлопав брата по руке с таким снисходительным видом, чем разозлил и меня тоже.

– А ты планируешь попадать в аварии? Тогда ради бога заткнись и делай то, что я тебе говорю…

– Это не тебе решать.

– Да именно что мне! Это я здесь за все отвечаю, нравится тебе это или нет. Именно я знаю, как действовать в полевых условиях. Именно я собираюсь вытащить нас отсюда. И потому я приказываю тебе взять внедорожник на случай, если нам придется съехать с дороги.

Лиам двинулся на него.

– Если нам придется съехать с дороги, проблемы будут у нас в любом случае. Я лучше возьму машину, которая не будет пожирать бензин.

Он посмотрел в мою сторону, наклонив голову в молчаливой просьбе о поддержке. Я прикусила губу и покачала головой. Не в этой битве. Оно того не стоит. А Коул уже выбрал еще один красный пикап, и ничто не могло заставить его изменить решение.

Несколько месяцев назад, когда мы вчетвером пробирались в минивэне по окольным дорогам, сливая бензин из других машин, как стервятники, отрывающие от костей последние высохшие куски мяса, мы следовали двум простым правилам: двигайся быстро, оставайся незамеченным. Хорошо это или плохо, но большинство наших решений были реакцией на уровне инстинктов. Пусть не все наши решения оказались верными, но это был единственный известный нам способ жить и выживать. Всем нам, отверженным уродцам, приходилось довольствоваться этим, чтобы не попасть в лагерь или оторваться от слежки. И, глядя сейчас на раздраженного Коула, я как никогда четко поняла, что он почти ничего не знал о том, как жил его брат, когда отказался участвовать в тренировочной программе Лиги. Да, он был одним из нас, но его никогда не заставляли приспосабливаться к нашей реальности, хотя он знал и видел, как жестоко обращались с детьми в программе пси-исследований «Леды».