Я растерялась. Не знала, что можно мужику предложить. Осмотрелась и тут меня осенило:
— Скажите, а есть у кого лоза заготовленная?
— Лоза?
Я кивнула. Они переглянулись, почесали головой.
— У Матвея много лозы осталось. Он как помер, его старуха предлагала забрать, да Пироман отказался, сказала, что своей хватает, а эта высохнет за год.
Мужик на меня посмотрел и нахмурился:
— Зачем тебе лоза?
— Я плести умею корзины. Буду делать их, если вы будете забирать и продавать.
— А духи мне ничего не сделают?
Я улыбнулась, приподняла бровь:
— Вы же сами сказали, что это только во благо вам. Вот не поможете, тогда будет плохо.
Мужик вздохнул, сел на телегу и поехал к выезду:
— Только этого мне не хватает.
Как только они скрылись, я заглянула в домик.
— Вот заразы, натоптали мне тут. Я только полы помыла.
Мешки меня тянули магнитом к себе. Любопытство взяло верх. Я открыла сначала тот, что поменьше. Там были бобы. Во втором пшеница очищенная, а в третьем — мука.
— Уже неплохо. Можно жить. Только жалко, что нет мяса, овощей и соли. Ладно, это уже лучше, чем одни орехи есть.
Я поставила котелок на огонь и засыпала туда крупу. Хотелось каши поесть. Муку я тоже замешала с водой, раскатала тонкой палочкой на столе тонкие листики и пожарила их на сухой сковороде. Получились лаваши, в которые мы начинки заворачивали.
Как только все было готово, я села кушать. Горячая еда заставила желудок сжаться от удовольствия. Но съела я мало, потому что мне казалось, что мне дышать тяжело.
Через несколько часов та же телега заглянула опять. Мужчины сгрузили мне целый ворох лозы под навес за домом. Я им завернула лаваши и отдала. Они очень удивились:
— Спасибо большое.
Поклонились мне, шустро запрыгнули в телегу и скрылись из вида.
Начинало вечереть. Я опять наносила себе воды и подперла дверь. Не знаю, кто больше боялся: я или местные жители меня.
Нагрела себе целый котелок горячей воды. Помыла голову, сама обмылась, и теперь уже чистая легла в ту постель, что себе соорудила.
Я думала про слова незнакомцев. Они сказали, что собрали со всех кланов мне еду, значит, тут их несколько и можно плести корзины и носить продавать. Только я не знаю, когда ярмарки у них.
7. 6 глава
Утром я перевернула в кадушке те прутья, что замочила накануне и села завтракать. После такой плотной еды, я уже ощущала, что сил стало во мне намного больше. Стала проходить слабость и головокружение.
Осмотрелась, порадовалась, что чистые окна радовали светом. В моей избушке стало светлее. Я начинала привыкать к тому, что я одна. Только ночью было по-прежнему страшно. Звуки леса меня пугали, особенно сова.
Я подготовила лозу: нарезала ее нужной длины, проколола серединки, чтобы пропустить прутья через друг друга для донышка. Руки чесались поскорее начать. Первая корзинка все равно будет пробная. Сначала нужно вспомнить все то, что мы делали. Будем надеяться, что я помню, как ее делать.
Я сделала крестовину — это донышко корзины. Дальше началось само плетение. На пальцах появились мозоли, но я пока не закончила целиком корзинку, не могла остановиться.
Даже оглянуться не успела, что потратила на нее почти весь день. Несколько раз приходилось переделывать, подгонять прутья, обрезать и подкручивать, чтобы все получилось. Под конец я поняла, что очень сильно проголодалась.
Все силы вложила в свое творение. Я поставила ее на стол, набрала каши в миску и села на стул любоваться тем, что я сделала.
