– Вот и в этом вся проблема, – ответил я, наблюдая за ее чешуйками на массивном теле, вдумчиво оглядывая ее снизу вверх. – Мои мысли словно растворились. Я буквально утратил связь с умом.
Оделиан выпрямилась, и тень отступила, позволяя тусклому свету таверны вновь коснуться моего лица. В ее темных глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие, но быстро сменилось привычной насмешкой.
– Потеря связи с умом – это распространенная болезнь среди писак, особенно в этом месте. Здесь эхо чужих невысказанных слов, непрожитых жизней и похороненных мечтаний заглушает собственное творчество. Ты пытаешься писать в вакууме, питаясь лишь отголосками чужой боли. Но ты мертв и когда ты это осознаешь, то отстанешь от тех мыслей, которые остались у тебя при жизни.
– А в этом, что-то есть, – сказал я. – Будешь воду? Она не соленая.
– Хм, – задумалась она. – Ты настолько одинок, что по тебе не лили слезы? – Она взяла бокал и сделала несколько глотков. – Действительно не соленая. Ты так одинок, что даже вода после смерти по вкусу совсем обычная.
– Есть ли шанс исправить свои незавершенные дела на земле? Я даже не помню о ней ничего. Кем я был и что делал? Может, я вовсе не писатель?
– А ты этого хочешь? – жадно допивая воду, спросила она.
– Да! – воскликнул я, поднявшись с места.
– Ну что ж, я могу дать тебе второй шанс на жизнь. Ты воскреснешь в своем прошлом теле. Селерия позаботится о его восстановлении. Но плата будет велика. Ты готов пойти на такой шаг? В Подземном мире у многих вода соленая. Ты один из тех избранников, кто способен наслаждаться ее вкусом.
Заманчивое предложение. С одной стороны, я могу продолжать наслаждаться в мире мертвых чистой водой. С другой – начать почти все с начала и завершить начатое. Я замер, оглушенный внезапно обрушившейся надеждой. Второй шанс…возможность вырваться из этого безвременья, где мысли других, как плесень, разъедают мою суть.
– Какова цена? – спросил я, стараясь сохранить голос ровным, несмотря на волнение, бушующее внутри.
Она усмехнулась, этот жест, казалось, пропитал все ее существо, от кончиков пальцев до глубины пронзительных глаз.
– Цена, мой дорогой, – это память. Ты вернешься, но воспоминания о тебе, о том, кто ты был, возможно даже о нашей встрече…все это исчезнет. Твое прошлое станет чистым холстом, на который тебе придется наносить новые краски. И ты не будешь знать, что тебя ждет, не сможешь избежать ошибок, которые совершил прежде.
Слова ее эхом отдавались в пустом пространстве. Забыть? Забыть даже ее, эту странную, проницательную сущность, которая предложила мне спасение? Но разве у меня есть выбор? Я глубоко вздохнул, ощущая, как решимость, подобно холодному клинку, пронзает мою нерешительность. А что если у меня снова ничего не получится? Вдруг я снова оплошаю? Не смогу дописать книгу.
– Можно мне еще немного времени на раздумья? – произнес я.
– Чего тут думать? Ты странный. Другие уже давно бросились бы на меня с готовностью. Ты ведь хочешь закончить свою книгу? – взглянула она на меня с загадкой.
– Да, хочу, очень! Но сомневаюсь, что это так просто. На следующей нашей встрече я дам тебе точный ответ.
Оделиан не произнесла ни слова. Она повернула свое когтистое тело к двери, не сводя с меня взгляда. В нем я уловил нечто тревожное. Или она всегда смотрела на меня так?
В любом случае, у нее на уме что-то, что мне не слишком по душе. Она покинула таверну, и я решил не задерживаться, направляясь в сторону дома. С чего это ей вдруг захотелось мне помогать? Она желает насытиться моей водицей? А может это все бред?
