Всем своим эльвинам он платил жалование, хотя и не должен. Он не кривил душой, говоря, что они стали его семьей – это действительно так. В нем много дурного, начиная от манер, заканчивая характером, но он же не плохой. По крайней мере, так он себе твердил. И иногда, довольно редко, а теперь и все реже, делал что-нибудь хорошее.
Гротт просто лишился цели. Он достиг всего, чего хотел. Обучение таких же, как и он, учеников могло стать новым смыслом жизни. Но конксуры больше не рождались, учить ему некого… И он смирился с тем, кем он стал. Ворчун и пропойца, все реже выполняющий работу для Эльфината.
“А эскуриды? – Гротт смотрел на своих эльвинов, подливая себе вино из кувшина. Трех он оставил при себе, и те безмерно ему благодарны. Что сталось с прочими ему не известно, и он отгонял от себя эти мысли. Его это не касалось. Помочь всем он не мог. – Эти паскудники появляются все чаще, оттого, опять же, что Эльфинат не может запретить сношаться своим эльфам с нударами… А мне потом разгребать за ними все это дерьмо!”
Но и награда Гротта за его труды высока. А что еще способно скрасить мрачное расположение духа, как не гора золота? Золото и роскошь, являлись долгие годы основной движущей силой, заставляющей его нести бремя службы… Есть и еще кое-что… Надежда на появление еще таких же обладателей, как и он. Или хотя бы одного! Того, кому он передаст свои знания и обучит мастерству.
За свою службу Гротт подавил несколько мелких восстаний в Эльфинате, ведь он занимался не только поиском и отловом, скрывающихся эскуридов. Всегда найдутся недовольные среди обладателей. Многих и очень многих он лишил дара. Для того, кто отмечен этой благостью, жизнь без силы становилась хуже смерти.
Но уже давно ничего не случалось… События, которые растормошат эльфов и нарушат их незыблемые законы. Мир оставался спокойным, тихо плывущим по течению реки времен корабликом. Без войн, конфликтов и столкновений.
Никакой опасности больше нет, они подмяли всех под себя, но, все же, продолжают бояться какой-то незримой угрозы. Какой глупец будет связываться с ними? Редрины? Дикари? Гладия и Нуд разорвут союз с эльфами? Только последний остолоп примется грызть кормящую его руку… и эта длань, между прочим, более чем способна выжечь все дотла! Или затворники джархи решат превратить прекрасных остроухих беловласок в уродливых образин? Эльфинат может развалиться только изнутри…
А чтобы этого не произошло, эскуриды не должны существовать.
Учитывая положение дел, случившееся в Высьдоме в эту пору, казалось настолько невероятным совпадением, почти даже не верилось в это.
Когда все это закончится можно снова выдохнуть, вернуться домой, напиться вина и пива вдоволь, ожидая дальнейших неприятностей, которые приготовят ему эти эльфы.
Варлаг отпрянул. Свет желтых глаз все еще разрезал полумрак, впиваясь в саму душу.
– Кто ты? – вполголоса он снова повторил этот вопрос. Фер, который тоже увидел эти светящиеся глаза, почти врос в земляной пол и прилип к своему другу. – Точнее, что ты такое?
– Хм, я такая же, как и вы. – Последовал ответ. Огоньки погасли и снова вспыхнули – узница моргнула.
– Ты обладатель? – выдохнул Фер. – Почему они заперли тебя здесь?
– Потому что я слишком ценная… И опасная… – загадочно промолвила Фидес.
“Вот что ей внушили! Не сама же она это придумала?”
– Вот так Эльфинат обходится с тем, кто им неугоден! – Страх принца начал отступать, на смену ему пришел гнев. – Не бойся, мы не такие, как они. Меня зовут Варлаг, а это мой друг – Фер.
