Tempus - страница 7

Итак, именно у такой женщины нашел приют мальчик. У нее было четверо детей и муж, который любил выпить, и в целом они были типичной семьей ниже среднего класса в викторианской Англии 1880-х годов из Ист-Энда, а значит, жили как придется, ели, что придется, и занимались, чем придется. В целом, они могли считаться вполне благополучными: мистер Никсон, когда не бывал пьян, водил омнибус, но поскольку он был пьян большую часть времени, за доходы в семье отвечала в основном миссис Никсон. Возможно, именно поэтому она стала таким очень закрытым и довольно грубым человеком.

Миссис Никсон была швеей. Она шила все, что получится, все, что могла, и для любого, кто готов был заплатить пару пенсов, шиллингов или иных монет (можно отдавать и картофелем, луком, лучше всего было отдавать птицей, мясом (в исключительным случаях) и тканями).

В семье Никсонов было четверо детей, как уже было сказано. И все они работали. Старшая – Мэри, ей тогда было уже 18 лет, она работала на улицах и приносила домой неплохой заработок, являясь иногда основным добытчиком в семье, когда у миссис Никсон не бывало заказов. Средняя – Лиззи, 11 лет, разносила кресс-салат и иногда газеты по домам, и даже иногда могла позволить себе ходить в школу, но не слишком часто. Следом шел Майкл, 10 лет от роду, он был мальчиком на побегушках для одного господина, а также помогал сестре с доставкой и матери с поиском клиентов. Самого младшего звали Джим, ему в пору знакомства с Матвеем было всего 6 лет, и он уже тоже работал – трубочистом, и его единственным желанием было никогда не взрослеть (когда Матвей спросил у него, почему он этого хочет, тот ответил, что если однажды не сможет пролезать в трубу, его выгонят с работы взашей. Матвей спросил, что такое «выгонят взашей», на что Джим мрачно плюнул на землю и показал кулак. Вопрос был закрыт).

Когда миссис Никсон впустила его в дом, она тем самым взяла себе на шею еще одного дармоеда (ее слова), однако по причине очень большого сердца (слова Лиззи) по-другому поступить она все равно не могла. После попадания в тепло Матвей сразу провалился в глубокий обморок, а затем еще три дня лежал в горячке, совершенно не понимая, где он находится, и пугая детей и взрослых своими русскими словами. Все поголовно (а в этом доме жило всего 5 семей с детьми) решили, что он мало того, что цыганенок, оставленный позади табора, так еще и полоумный – в странной одежде (которую миссис Никсон вскоре сожгла позади дома, чтобы не смущать людей), со странными привычками и повадками, и конечно, весь дом желал, чтобы Никсоны от него побыстрее избавились.

Но миссис Никсон не могла так поступить, особенно учитывая, что наступало Рождество, да мальчик был на удивление чистенький, словно упал с неба прямо перед домом Никсонов. Ну, где вы видели таких цыган? Будучи очень набожной, она посчитала, что выгонять его на улицу в Рождество – это безбожно, посему оставила его до тех пор, пока он а) не умрет; б) не оправится от болезни и не уйдет сам. Однако Матвей оказался предприимчивым малым – когда он очнулся и все вокруг оказалось не просто дурным сном, а затяжным кошмаром, и мальчик понял, что он все еще не понимает, что говорят другие, не знает, где он находится, а на улице бушует суровая зима, он сначала всеми силами имитировал ужасную простуду, а стоило ему окрепнуть, бросился помогать миссис Никсон по хозяйству, молча как рыба об лед при попытках его расспросить, откуда он взялся. Да и что он мог сказать?