Благодаря прекрасной памяти она, даже не поняв смысла услышанного, могла абсолютно точно все воспроизвести. Однако Нора-то, разумеется, поняла, и лицо ее багрово вспыхнуло. У нее невольно вырвалось:
– Не нужно подслушивать разговоры взрослых, Сэнди, это нехорошо!
В глазах Сандры мелькнуло недоумение.
– Я не подслушивала, – обиженно сказала она, – мы сидели в гостиной – я, мама с Тэдди, Ольга и Дерек, – и они разговаривали, а я только повторила. Это было что-то плохое? Я не знаю, что такое по-английски «вставлять палки в колеса», «случать собачонок» и «пакостить», ты можешь мне это объяснить другими словами? Если нет, то я спрошу у кого-нибудь в школе.
– Нет-нет, – испугалась Нора, – то, что ты слышишь дома, не следует нигде повторять. Видишь ли, Энвижен – огромная компания, кто только ни крутится рядом с ее владельцами, чтобы подхватить информацию – репортеры, конкуренты, завистники. Ты поняла?
Сандра легко согласилась и даже ввернула недавно услышанное выражение:
– Понятно, это коммерческая тайна, да?
– Ну… что-то вроде того.
– Ладно, я никому, кроме тебя, ничего не скажу.
Нора с облегчением вздохнула и решила, что говорить с Ольгой не стоит – Сандра умела держать обещание.
Однако со временем девочка выяснила значение непонятных ей прежде английских идиом и однажды, приехав в Потс-Пойнт, вновь подступила к Норе с вопросами:
– Сильвия хочет поженить Мэгги и Родерика, я знаю. Это коммерческая тайна, да?
Нора чуть помедлила с ответом, но потом решила, что Сандре уже почти тринадцать, и с ней вполне можно говорить о серьезных вещах.
– Нет, – ответила она, – это не тайна, мама не скрывает, что теоретически брак Родерика и Мэгги был бы желателен для Энвижен.
– Почему?
– Потому что тридцать процентов акций Мэгги должны работать в интересах компании, а кто знает, что случится, если ее мужем окажется жадный и недалекий человек? Мэгги может ввести его в Совет директоров или под его влиянием голосовать своими акциями за ошибочные решения. Сейчас политика Энвижен четко определена, у нашей компании большие перспективы, и мама хочет, чтобы в будущем все так и оставалось.
– Но что будет, если Мэгги и Родерик не поженятся?
Нора пожала плечами.
– Все может быть, в двадцать первом веке нельзя сочетать людей браком из деловых соображений. Однако завещание мамы составлено так, чтобы заинтересовать их обоих в браке. Если они поженятся, Дерек получит пятьдесят процентов акций, а Родерик – двадцать, вместе с Мэгги у них будет пятьдесят.
– Вот это да – целых пятьдесят!
– Если же Родерик и Мэгги не поженятся, – продолжала Нора, – то Дерек получит шестьдесят процентов, а Родди – всего десять, это довольно мало. С другой стороны, тридцать процентов Мэгги дадут ей право в своих интересах блокировать решение Совета директоров, а это в будущем может отрицательно сказаться на Энвижен.
– Почему же тогда Ольга не хочет, чтобы Мэгги с Родериком поженились? – в недоумении спросила Сандра. – Конечно, Дерек при этом получит на десять процентов меньше, но ведь интересы Энвижен важнее.
– Я не знаю, чего хочет или не хочет Ольга, – при всем своем миролюбии Нора не могла скрыть неприязнь к жене брата, – для ее детей – да, для них важно, чтобы компания процветала, но самой Ольги дела Энвижен не касаются.
– Почему? Конечно, из-за завещания Гримвэйда она не может унаследовать долю Дерека в компании, но деньги-то у них общие.
