Голос мужчины в черном стоял у нее в ушах – как эхо ротонды.
«Ты же знаешь, что нужно сделать, правда? Приходи в полночь. Одна».
Туча уже почти добралась до солнца. Духота давила, как тяжелое ватное одеяло. Воздух стал густым и липким, его приходилось пропихивать в легкие с усилием. Сердце не билось, а дрожало в груди, мелко и противно. Надя вытерла пот со лба, достала из сумки бутылку воды, отпила глоток.
Если не успею до дождя, подумала она, придется прятаться в подворотне, больше негде.
Кодовой замок запищал, дверь выпустила девушку чуть постарше Нади в желтом сарафане, открывающем загорелые ноги.
- А ты куда? – она преградила вход. Это выглядело даже забавно: грудью встану, но не пущу.
- Я здесь на экскурсии была днем. Сережку потеряла. Вот такую, - Надя достала из кармана джинсов серьгу. – Бабушкин подарок. Память.
Будь девушка не дурой, она должна была спросить, почему Надя так уверена, что сережка потерялась именно в парадной, а не где-то в другом месте – во дворе, на улице, в метро, да хоть в собственном туалете. Она уже готовилась сказать, что слышала, как что-то звякнуло, но не поняла, что это сережка. Но девушка, видимо, была все-таки дурой. Пожала плечами и пропустила ее.
Так, что теперь? Где прятаться?
Надя вошла, огляделась в полумраке. Верхняя площадка была освещена, но внизу и на уровне второго этажа горело по одной тусклой лампочке.
Наверху прятаться негде. Стоит кому-то подняться по лестнице или выйти из квартиры – сразу попросят на выход. Балкон второго этажа тоже виден каждому входящему. Подвала нет. Вернее, есть, но вход в него замурован. По легендам, именно там когда-то проходили всякие масонские ритуалы. А еще туда забрался каким-то образом двадцатилетний студент – и вышел через пятнадцать минут семидесятилетним стариком. И не мог рассказать, что с ним произошло. Но в это Надя не верила.
Ну… убеждала себя, что не верит.
Оставались два крохотных закутка справа и слева от лестницы. Там было темно, а она специально сменила белую футболку на черную. Нет, слева не прокатит, любой вошедший в парадную сразу заметит, что там кто-то есть. А вот справа…
Справа стояли малярные козлы – видимо, закрашивали неистребимые граффити и оставили. Вот за них как раз можно было забиться и дождаться полуночи.
Быстро, пока никто не появился, Надя с усилием отодвинула их от стены и протиснулась в образовавшееся узкое пространство. Сидеть в этой норке она могла, только скрючившись в три погибели. Наверняка сразу затекут ноги и спина. Но других вариантов все равно не было.
Чтобы телефон не зазвонил и не выдал ее, Надя сначала убрала звук, а потом перевела в режим полета: даже жужжание вибрации могло привлечь внимание. Совсем выключать не хотела, чтобы следить за временем.
А время словно остановилось. Ей казалось, что прошел час, но когда смотрела на экран, оказывалось, что всего каких-то пятнадцать минут. Спина действительно заболела очень скоро, ноги занемели, но выбраться для разминки Надя не рисковала, только возилась, пытаясь устроиться поудобнее.
К счастью, из-за грозы жильцы на улицу не стремились. Грохотало так, что закладывало уши. Гром пробивался сквозь стены и бродил по ротонде круговым эхом. Тот же самый мужчина, который днем не пустил их в парадную, на пять минут вывел собаку и вернулся, стряхивая воду с зонта. Девушка в сарафане пришла с парнем, и они долго целовались у самой лестницы.
