Карета почти сразу въехала на небольшой двор с деревянными постройками. В центре возвышался дом, окна которого освещались тусклым светом. Лошадей определили в конюшню, а нас пригласили в избу.
Хозяином был мужик непонятных лет. Казалось, он потерялся во времени, из-за чего ему можно было дать как сорок, так и все шестьдесят лет. Грузный, с густой бородой и седой редеющей шевелюрой. Держался он без подобострастия, как человек, знающий себе цену.
Хозяйкой оказалась невысокая сухонькая женщина, обряженная в бесформенное серое платье до пола. Голова ее была повязана темным платком до самых глаз, а вид был мрачным и неприветливым.
– Маланья, накрой гостям! – рявкнул мужик, проходя через сени в просторную горницу. – Пахом, неси самовар!
В избе было жарко натоплено. Углом выступала в комнату беленая печь с ситцевыми занавесками. За печкой виднелась кровать, на ней подушки горками расставлены.
Вскоре из двери вынырнула босоногая девочка с чашками и ложками, разложила их и скрылась в соседней комнате, застучав по доскам своими голыми пятками. Пахом принес пузатый самовар и поставил его на край стола.
Бесшумно ступая, не поднимая глаз, хозяйка вынула из печи и поставила на стол рассыпчатую кашу. Тут же появилась огромная миска квашеной капусты, пересыпанной алыми ягодами брусники.
– Присаживайтесь гости дорогие, – хозяин повел рукой в сторону резной лавки.
– Спасибо, – поблагодарил я, перекрестился и присел за большой длинный стол.
Напротив меня устроились Александра и маленький Иван. Лицо мальчика было не по-детски серьезным. Все движения были вялыми, словно через силу.
Рыжий Пахом стоял возле отца и с любопытством поглядывал на девушку.
– Уж не побрезгуйте угощением! – сказал хозяин, кивнув на стол. – Нечасто нам приходится в доме важных гостей принимать.
Я поблагодарил и с аппетитом принялся за еду. Александра почти ничего не ела, равнодушно ковыряя деревянной ложкой, а маленький Иван выпил чашку горячего чая, а от еды вовсе отказался.
После ужина хозяйка повела их в соседнюю комнату, а нам с Никифором постелили в просторной клети с широкими лавками вдоль стен.
Накрывшись хозяйским тулупом, я долго не мог заснуть. Все ворочался с боку на бок, с завистью поглядывая на своего слугу, храпящего на соседней лавке.
Уже давно дом погрузился в тишину, иногда кое-где скрипела половица. Под утро, когда я, наконец, задремал, меня разбудил испуганный женский голос:
– Капитан!
Я вздрогнул и моментально очнулся. Поднял глаза на Александру, не зная, что думать.
– Что случилось? – нахмурился я, увидев встревоженное лицо девушки.
– Мой брат. У него жар, – выдохнула она.
– За доктором уже послали? – спросил я, остатки сна в тот же миг выветрились из головы.
– Хозяйка говорит, нет тут доктора. До ближайшего города полдня ходу, боюсь, что поздно будет. Я не знаю, что делать, – захлебываясь рыданиями, с трудом выговорила Александра.
– Прошу вас, не плачьте, – я едва коснулся вздрагивающих плеч. – Уверен, все будет хорошо.
Девушка резко отстранилась.
– Пожалуй, я пойду, – всхлипнула она и вышла из клети.
Я тут же растолкал спящего Никифора, а сам прошел в комнату.
Маланья причитала и охала, хлопоча над мальчиком, бережно укутала его одеяльцем, подложила подушки, чтобы не скатился с лежанки. Маленький Иван был совсем плох, его трясло в лихорадке, веки с трудом открывались. Александра опустилась возле брата на колени и молилась.
