Вытащив из пачки сигарету, он прикурил и произнес, выбрасывая дым:
- Нет, господин Варх. Хрен вам с кисточкой, а не Ариетта при любом раскладе. Скорее вы в штаники накакаете, чем заставите капитана Быстрова пойти на мерзкое предательство.
Одновременно Глеб подумал: единственное, что он может сделать в своем положении, это тянуть время и надеяться на сказочную перемену обстоятельств. Например, что на «Тирату» как-то вычислят местонахождение этой резиденции или найдут какой-нибудь козырь против «Холодной звезды». Еще в затуманенной болезненными размышлениями голове мелькнула мысль: попытаться убедить Варха, что акцию на Присте он способен провести только при поддержке Ивалы. Только шансы, что координатор поддастся на эту уловку даже при убедительном спектакле, приближались к нулю.
Повернувшись к грязно-серой стене, Глеб прикрыл глаза. Ему вспомнился случай на «Тезее», когда Ариетта заперла в ангаре Арканова с Орэлином и начала откачивать воздух. Тогда он разоружил ее в коридоре, и они стояли, тесно прижавшись друг к другу. В глазах пристианки смешались ненависть, решительность, страх, в их зеленовато-серой бездне словно сверкали стальные клинки, а ее дыхание обжигало ему щеку, и сердце билось так, что казалось не выдержит грудь. Потом принцесса сдалась, пересилила себя и поверила ему. Именно вера соединила их невидимыми и прочными узами. Эти воспоминания Быстрову были безмерно дороги. В их тихом и святом шепоте, идея Варха представлялась верхом кощунства.
Рывком поднявшись с постели, Глеб подошел к двери, несильно качнул ее и осмотрел стык со стеной. Хотя дверь была старая, листы восьмимиллиметрового железа делали ее непреступной, будь у него силы даже как у андроида Арнольда. Нечего было и думать, вырваться отсюда, тупо идя напролом. И если бы Орнох Варх открыл сейчас замок и сказал: «Давай, друг, дуй на все четыре стороны», бегство без Ивалы и Лиэри представлялось категорически невозможным.
Из дальнего конца коридора донесся чей-то голос, послышались твердые шаги. Затем загремел запор, Глеб увидел на пороге Завгородцева.
- Координатор позволил тебе повидаться с твоей неземной подругой, - сказал он, выпуская Быстрова из камеры. – Если есть желание, можешь навестить и пристианца. Но на все хождения не более получаса. У нас здесь по строгому: отбой в двадцать три.
Помещение, где содержалась галиянка, находилось через пятнадцать шагов от камеры Быстрова. К удивлению Глеба, дверь здесь оказалась обычной деревянной с хлипким запором-задвижкой и толстым слоем отслоившейся краски. Ваала лежала на старой с просевшими пружинами кровати, застланной клетчатым пледом. Едва галиянка увидела капитана, как мышцы на ее лице дернулись, изображая улыбку; в сиренево-синих глазах словно вспыхнул огонь.
- Глебушка! – выдохнула она.
- Эх, товарищ Ваала! – он присел с ней рядом. Едва Завгородцев исчез в коридоре, обнял ее с хищной и нежной силой. – Как ты? – прошептали его губы, касаясь светло-платиновых волос возле ее уха.
- Обалдеть как. Не знаю, что они сделали, но я не чувствую тела. Совсем не чувствую, будто у меня голова растет из пустоты. Пальцами даже не могу пошевелить, - заговорила галиянка, все еще старясь отчаянным усилием поднять руку и обнять самого дорого на тысячи светолет человека.
- Нейроблокирующее воздействие. Или инъекцию сделали, или приборчик у них есть из серии мозговертов. Не переживай, через некоторое время мышечные функции восстанавливаются, - заверил Быстров, подняв ее подергивающуюся руку и поднеся к губам.
