Управлял ровером Бэйнс, сосредоточенно держа руль, а командир Хейгс сидел рядом, с дробовиком на коленях, внимательно сканируя окрестности через тонированный козырёк шлема.
Из-за отсутствия атмосферы всё казалось обманчиво близким. Линии горизонта были резкими, тени – чёрными как уголь. Камень размером с кулак мог выглядеть как валун, а обрыв – как едва заметный уклон.
– Вижу валуны… кажется, на двести метров.
– На самом деле – два километра, – буркнул Хейгс. – Не забывай поправку. Без атмосферы всё кажется ближе.
Они сверялись с навигатором, встроенным в бортовую систему ровера. Он отслеживал координаты относительно посадочного модуля, ориентируясь по инерциальной системе и сигнатурам лунонавигаторов, установленных при предыдущих миссиях «Аполлон».
А над их головами, в чернильном небе, висела Земля – большой, сине-белый шар, обрамлённый лёгкой голубоватой дымкой атмосферы. Видны были зеленые континенты, белизна полярных шапок, клубящиеся завитки облаков, раскинувшиеся над океанами. Она не вращалась – лишь медленно смещалась по небу, в зависимости от долготы.
– Никогда не думал, что буду смотреть на Землю сверху, – прошептал Том.
Навигатор сообщил, что до цели – менее 300 метров. В этот момент командир вдруг поднял руку:
– Стоп!
Бэйнс резко нажал тормоз, и ровер, взвизгнув амортизаторами, замер, слегка покачнувшись вперёд-назад. Колёса врезались в пыль, подняв небольшое облачко.
Хейгс, не говоря ни слова, вышел из сиденья и встал на платформу. Он поднял голову – впереди, на краю кратера, что-то было. Что именно – пока было неясно. Но это не было камнем.
– Эллен, мы остановились. Есть помехи на горизонте. Дай нам скан с оптического датчика.
– Принято. Запускаю спектральный режим.
А в это время Хейгс поднял бинокль – и замер. Он увидел корабль. Размером почти в точности как «Икар». Серебристый корпус, покрытый тонким слоем лунной пыли, блестел в отражении солнечного света. Это был шарообразный аппарат на телескопических шасси. На борту, прямо под иллюминатором, в красной краске сиял герб СССР, а ниже аккуратно выведено – «Юрий Гагарин».
Командир нахмурился. Это не стало неожиданностью – о советской миссии им сообщили перед вылетом. Но встреча лицом к лицу с реальным, чужим лунным модулем, на пустынной поверхности другого мира – вызывала инстинктивный холодок под шлемом.
– Подъезжаем, – коротко сказал он, и Том Бэйнс резко потянул рычаг.
Ровер покачнулся и медленно пошёл вперёд, оставляя за собой чёткий след из четырёх продольных борозд. Через несколько минут они были у треножной базы модуля. Советский лунный корабль отличался от «Икара» своим гладким, утилитарным дизайном. Корпус был выполнен из блестящего металла, с явными сварочными швами. Никакой эстетики – всё строго по-функциональному. Вершина купола венчалась антеннами и коммуникационными мачтами. Виднелся стыковочный узел, похожий на те, что использовались в программе «Союз».
Это значило, что где-то над Луной, возможно, на другой орбите, всё ещё находился основной корабль – вероятно, в автономном режиме, подобно американскому «Дедалу». Орбита, скорее всего, была не синхронизирована с траекторией «Икара», иначе бы командование США его давно зафиксировало.
Ричард Хейгс первым покинул ровер. Прыжками в полуметре от поверхности он подошёл к советскому аппарату и начал его осматривать. Шасси были в порядке, топливные сопла – слегка обожжены и покрыты пылью. Повреждений не было. Судя по всему, посадка прошла нормально.
