«Дорогой Луи!
Весь Париж гудит за моим окном, хотя я раньше слушал стук молотков и протяженный звук пилы, а теперь смешано с ними слово «предательство» и имя нашего предателя. Не надо винить себя в упущении. В любом случае жирондисты скомпрометировали сами себя в связях с ним и с защитой в Конвенте в его пользу.
Не отчаивайся, ведь их участь куда хуже нашей. Остается дождаться момента, когда их авторитет достигнет глубины Атлантического океана. В общем, мой друг, сейчас сгруппируй все наши силы и устрой повальные слежки за нашими врагами. Узнай их каждый дом, всех знакомых и не давай им опомниться, как только мы их схватим.
В Конвенте тоже шум не утихает. Неделю назад Дантон и Делакруа рассказывали о ситуации на фронте и огорчили всех нас. По поводу нашей атаки на жирондистов мы обговорим в пятницу. Без тебя собрание проводить не собираемся, так что усвой это, мой друг».
«Привет и братство, гражданин!
В тот день, когда мы с тобой расстались, я последовал в Лилль, где, по сведениям наших информаторов, Мясицкий собирался поддержать переворот Дюмурье. Его задачами были арест комиссаров Конвента и завладение городской казной. Сохранилось письмо, в котором Дюмурье перечислил распоряжения генералу.
Генералы Сен-Жорж и Дюма были мною предупреждены и пытались по-хорошему отговорить генерала от авантюрной затеи, но он нас обманул. В Лилле он с солдатами обыскивал каждую квартиру, где предположительно жили комиссары Конвента. Однако сам губернатор был предупрежден об этом авантюристе и отправил генералу Дюма письмо с просьбой арестовать Мясицкого.
Через два часа генерал Дюма поймал предателя в тот момент, когда он собирался только покинуть город. Самого Дюмурье не поймали, но в наших руках оказался человек, который выдаст его с потрохами.
Я обещал ему свободу в обмен на письменное признание о своем «геройстве». Знаю, обман – лучшее оружие агентов. Я надеюсь, что ты не сильно обидишься.
Следующим утром я получил пять листов сочинений нашего друга. Там засветились еще имена, но это оказалось пустой затеей, поскольку некоторые из них были убиты во время побега или убежали от генерала в сторону прусской армии. Очень жаль, что в самоуверенности этого ничтожества мы утратили свои завоевания в Бельгии. Представляю, какой всплеск негодования пробудится в сердцах парижан. Надеюсь, что не повторятся сентябрьские убийства, которые произошли по вине Дантона. Нам нужно быть внимательнее, и тогда никто не ускользнет от нашего взора!
P.S. Когда ты приехал, я увидел, как некоторые агенты ошивались на улице Сент-Оноре, скорее, за тобой пришли. Я уверен, что жирондисты, имея своих агентов, сделают все, чтобы уничтожить наших честных и бескорыстных граждан. Предлагаю усилить охрану или переехать на другую улицу, и желательно подальше. Никому не нужен второй Лепелетье[12], нам нужен живой и холодный солдат республики…»
