Наблюдая за ним, она отметила, что Тони сохранил фигуру. Разумеется, мускулатура не такая, как у Джека, однако вполне приличная. Ее профессор, ее собственность.
– Останься в джинсовом костюме.
Тони обрадовался, подумал, что легко отделался, что остальное не подошло. Но все годилось и по цвету, и по размеру. У Дженни глаз – ватерпас. И напрасно Тони скулил у кассы.
Они забросили сумки с одеждой в машину.
– Теперь, Тони, прогуляйся. Да недалеко. До ворот паркинга и обратно. А я посмотрю, как на тебе сидит костюм.
Профессор Сан-Джайст в джинсовой паре прошагал по тротуару, вернулся.
– Поздравляю, Тони. Ты помолодел лет на десять.
Ей начинала нравиться роль хозяйки.
– Я уезжаю.
У нее потемнело в глазах. Выражение, ставшее литературным штампом, было неточно. Спустилась тьма египетская, в которой молниями прорисовывались слова, принесенные по телефону с другого континента: «Энтони, домой! Энтони, ты забыл, что у тебя семья?» Наверно, этому предшествовали переговоры, о которых ей не считали нужным сообщать. Пока тьма египетская рассеивалась, Дженни отбрасывала вопросы: куда? (кудакудакуда? – женское бессмысленное кудахтанье), когда? (когда вернешься?), зачем? (совсем глупо. Из разряда – зачем меня покинула?). Она уставилась на спортивную эмблему его рубашки, купленную ею три дня назад (а теперь, значит, в прошлом тысячелетии).
– Когда тебя везти в аэропорт?
– Девочка, у меня идея. Бредовая, но все-таки… Тебя не могут отпустить с работы? На неделю? Возьмем Элю, в Вашингтоне я сниму вам номер в гостинице, где мне забронировали… Гонорары за мои лекции с лихвой покроют расходы.
Вашингтон! Лекции!
– Тони, – кричала она, удивляясь пронзительности собственного голоса, – тебя никогда не называли садистом?
– Почему?
Он смотрел на нее недоумевающе. Невинная физиономия. Не понимает. Впрочем, хорошо, что не понимает. Есть вещи, которые мужики никогда не должны угадывать.
– Почему ты мне раньше не говорил?
– Все было неопределенно. Я боялся, что сорвется. И вдруг сегодня звонок из Вашингтона и буквально следом «Федеральным Экспрессом» получаю билет на среду.
– Среда послезавтра. А чем ты будешь заниматься в уик-энд?
– Деловые встречи с нужными людьми.
– Ой, деловой человек! Бизнесмен! – Дженни разбирал смех. Истерика. Разрядка. – К бабам небось пойдешь? Тони, я постараюсь. Думаю, что ничего не получится. Я сама себя не отпущу. У меня очередной завал в конторе. Но так хотелось бы послушать твои лекции. Спасибо за предложение. Если не получится, отложим до другого раза. Сколько тебе обещают платить? Мерзавцы. Могли бы и побольше.
– Дженни, я беру, что дают. Я должен зарабатывать деньги.
– Молодец. Кормилец нашей семьи. Тоничка, ты никому ничего не должен. Я твоя золотая рыбка. Приплыла и спросила: «Чего тебе надобно, старче?» Что за рыба? Рыба-кит. Беда с этими иностранными неучами. Не знают сказок Пушкина.
Вашингтон, лекции – нормально. Сказка продолжается. Пусть летает по Америке и зарабатывает. Деньги ерундовые, но ему необходимо сознавать, что он участвует в семейном бюджете. А она будет встречать и провожать герра профессора в аэропорту. Даже интересно. Выстраивается какая-то новая романтическая линия.
Дура! Идиотка. Совсем забыла!
– Тони! В чем ты намерен читать лекции? В джинсовой куртке или в старом ублюдочном твидовом пиджаке?
Тони обиделся:
– У меня для подобных случаев есть костюм от Ив Сен-Лорана.
