Перед тем как сесть в карету, Бернадот приказал:
– Маршала Нея похоронить согласно воинскому ритуалу!
В затемненной комнате придорожной таверны им принесли бутылку вина. Шведский конвой расположился в общей зале.
– Выпьем за ваше второе рождение, маршал Ней, – предложил Бернадот, – вам пора взбодриться. Осторожно, не опрокиньте бокал. Я специально не зажигаю свечи. По правилам конспирации. Скоро сюда явится генерал Паскаль Тордо, верный вам человек (кажется, он был начальником вашего штаба?), и уведет вас через черный ход. Куда? Не знаю. Под каким именем вы будете жить дальше – меня не касается. В какой стране? Не ведаю. Думаю, что ваши друзья обо всем позаботились.
– Зачем вы это сделали, Бернадот?
– Меня попросили люди, которым мне трудно отказать. Но я это сделал с удовольствием. Однажды вы меня хорошо прикрыли.
– Под Фридландом, когда Багратион атаковал вас с фланга?
– Именно.
Но маршал Ней почувствовал, что Бернадот имеет в виду совсем другое, только говорить не хочет. И не стал спрашивать, какие люди просили Бернадота, догадавшись, что Бернадот на этот вопрос не ответит.
– Вы привыкаете к Швеции?
– Народ мне доверил свою судьбу, и, кажется, не ошибся. Я вывел Швецию из войны и из континентальной блокады. Шведы мне благодарны.
– Я вам тоже благодарен, Бернадот. Единственное, о чем сожалею, – так это о том бое в Северной Германии, под деревушкой – как ее? забыл! сложные немецкие названия. Я вам проиграл тогда и отступил. Право, досадно. Однако в тринадцатом году побить меня было немудрено. Мы комплектовали дивизии из новобранцев. Великая Армия осталась в российских снегах.
– А вы остались маршалом Неем, – рассмеялся Бернадот, – такая манера благодарить очень в вашем характере.
Без шума и скрипа отодвинулась часть стены. Потайная дверь? В светлом квадрате вырос силуэт во французской военной форме, приложил ладонь к треуголке:
– Votre Altesse monsieur le Marechal Bernadotte! – И этот негромкий голос сразу успокоил Нея. – Генерал от кавалерии Паскаль Тордо. Смею ли я забрать моего гостя?
В карете с зашторенными окнами генерал Тордо докладывал маршалу Нею, что удалось спасти от конфискации половину его состояния, деньги переведены в иностранные банки, паспорта… Тут генерал заметил, что Ней сидит с закрытыми глазами, вроде бы задремал. Он понял: маршал устал. Еще бы! Пережить сегодняшнее ужасное утро!
А маршал мучился над загадкой. Он обладал прекрасной зрительной памятью, такой же, как у Императора, он знал всех своих офицеров в лицо. Так вот, утром к нему в комнату вошел не Бернадот, то есть копия Бернадота, абсолютно похожий на Бернадота человек, но взгляд другой, выражение глаз другое, характерная манера речи – короче, маршал Ней готов был поклясться, что это был полковник Готар, командир второго драгунского полка, бестолково действовавший под Йеной и отличившийся при Эйлау. Потом полковника Готара зачем-то вызвали в императорский замок, а на обратном пути его убили прусские солдаты-мародеры. Он присутствовал на похоронах полковника, видел, как гроб опускали в могилу. Однако он готов поклясться всеми святыми, что сегодня разговаривал с Готаром (недаром при его появлении он вспомнил дуэль), трясся с ним в королевской карете, пил вино в таверне. Разве такое возможно? А почему нет? Ведь все, кто утром находился на тюремном дворе, поклянутся, что своими глазами видели казнь маршала Нея! И человек в маршальской шинели, с кудрявыми бакенбардами и белой повязкой на глазах, застывший у стены в скрюченной позе, был, конечно, маршал Ней! Тем не менее полковник Готар и наследный принц Швеции Бернадот – в одном лице? Все вопреки здравому смыслу! Но жизнь давно потеряла здравый смысл (уж точно, начиная с Бородино, когда Император отказался двинуть в бой Старую Гвардию и сломить сопротивление русских), и в этом маршалу Нею (или кто он теперь?), наверно, еще предстоит убедиться.
