МОСКВА, ДОМ ЯКОВА РЕККА НА ПРЕЧИСТЕНКЕ, 1920 ГОД
Александр в последний раз обвел глазами гостиную. Кажется, он все продумал, ничего не упустил. Сердце ныло, и снова начался тот удушливый кашель, привязавшийся в подвалах Лубянки. Страшные полгода заключения. Александр запретил себе вспоминать о том времени. Но кашель не давал забыть…
За окнами шумела весенняя Пречистенка. Ликующая птичья свирель доносилась даже сквозь закрытые окна. Как было бы хорошо в эти апрельские дни поехать за город, к брату. Иоася особенно любила эти поездки.
И медовый месяц с женой они провели там, в поместье у Агафона. Иоася в белом летнем платье, с ажурным зонтиком, радующаяся каждому пустяку. Он катал ее на лодке по усадебному пруду. Они часами гуляли по полям и лесам, возвращались голодные, счастливые.
И смеялись. Сколько же они тогда смеялись! Над чем – сейчас и не вспомнить. Просто так. Куда все это ушло? Где та, наполненная светом, девушка с милой улыбкой? Вместо нее теперь – хмурая, всегда озабоченная женщина с вечно поджатыми губами. Постоянная ревность, подозрения и, в итоге, – ненависть. А рядом – маленький Саша. Сын все чаще льнет к матери, все больше отдаляется. Александр вздохнул.
Что проку думать о том, чего вернуть нельзя? Сейчас главное – срочно уехать. Взять жену с сыном и бежать из страны, которая стала злой мачехой. Именно это условие поставил Александру тот человек. Который решил все вопросы с НКВД, выкупил сына Карла Фаберже у большевиков. Бежать с пустыми руками, бросив все.
Взять только семью. Александр не знал, какую сумму заплатил Орден за его спасение. «Будут годы напряженной работы, мы все начнем с нуля. Я верну братьям то, что за меня заплатили. И обязательно вернусь в этот дом. Чтобы забрать свое».
Он поднял взгляд к потолку. Где-то там, над роскошной тяжелой люстрой, над панелями из карельской березы, было надежно спрятано его прошлое. Александр вспомнил вчерашнюю ночь. Как он упаковывал в саквояж ожерелья с изящными фермуарами, драгоценные кольца и броши. Все это были работы на заказ. Только заказчики их не получили. Кто-то бежал сразу после революции, кто-то погиб.
Он рассматривал пряжку из белой устричной эмали с золотом. Заказ Матильды Кшесинской. Где теперь прелестная маленькая танцовщица? Как и многие, скрылась за горизонтом. Растворилась в дыму огненного нового времени.
Он отложил пряжку. Взял и долго держал маленькую бонбоньерку из зеленого нефрита. Отец особенно любил этот камень, за гладкость и густой шпинатный цвет. А Александр – нет, он больше любил горный хрусталь.
Где сейчас отец? Письма приходили редко, с зимы их не было совсем. Александр вспомнил, как за неделю до декрета о национализации отца предупредили братья по Ордену. И поставщик Императорского Двора успел уехать в Ригу. И успел вывезти часть драгоценностей. Правда, и его поставили перед выбором. Или его дело, или семья.
Можно вывезти что-то одно. Карл Фаберже выбрал свое дело. Семья осталась в Москве. «Отец сделал правильный выбор. Мы сможем все возродить. Дело важнее всего. И Орден важнее семейных связей».
Он задумчиво гладил крышку бонбоньерки. Инкрустация на ней была необычной: изображение древнего ассирийского бога Нисроха. Золотые крылья за спиной, голова хищной птицы. Заказчик был неизвестен Александру, бонбоньерку делал отец.
