Любила его Светлая Дева. И иногда так сильно хотела увидеть юного Аттерана, хоть издали, что спускалась в Ру’аш. И когда она ступала на землю смертных, Клубок нависал так низко, что шпили церквей могли его задеть.
Эс’а́лавар («Половину», так называем мы время, которое длится от увядания природы до ее оживания, и наоборот) шли. Никто и не заметил, как милый юноша превратился в алчное чудовище. Даже Эйнри, которая так верила в него, отвернулась и позабыла дорогу в Ру’аш. А черноволосый мальчишка с раскосыми желтыми глазами хотел выкинуть из головы ее образ, когда осознал: не поможет больше Светлая Дева. Да и что она там, наверху, сделает-то? Нет дела Эйнри до смертных, так он думал. И до него – тоже нет.
Рожденный в бедной семье, Аттеран жаждал заполучить то, чего у него никогда не было, и делал всё, чтобы добиться желаемого. Он был не по годам смышленым и обладал нечеловеческой ловкостью. Ходили слухи, что он мог даже незаметно снять венец с головы тоу’ру́на на глазах его стражи. Люди боялись Аттерана. Боялись и уважали. Некоторые шли за ним, внимали каждому слову, ведь он обещал деньги, славу и самых красивых женщин.
И свои обещания Аттеран держал.
Тех людей он прозвал своими Ловчими. В каждую новую деревню первыми врывались именно они. После них не оставалось ничего, представлявшего хоть какую-то ценность: монеты, украшения, оружие – всё выносили. Забирали и женщин, которые были помоложе да покрасивее. Аттеран оставлял при себе пару, остальные же попадали в руки изголодавшихся Ловчих. Выбор предводителя падал обычно на смуглых, черноволосых и светлоглазых. Похожих на него самого. Похожих на… Эйнри.
Но однажды и этого ему показалось мало. Он возжелал овладеть самой Светлой Девой, а Клубок ее забрать как самое дорогое, что есть в мире.
Не выдержала тогда Эйнри, разгневалась. И отправила она Аттерана в Пак’аш, и навсегда отрезала ему путь наверх. Да только не остановило это предводителя разбойников.
С тех самых пор в ночи, в тишине можно услышать стук копыт. После чего появляются на дороге призрачные всадники, которые несутся вперед и сметают всё на своем пути. Пустеют дома и амбары, пропадают люди. Видит это Светлая Дева Эйнри, но ничего поделать не может. Радует ее лишь одно: времени Ловчим отведено не так много; порой и не попадаются им селения. Так и возвращаются с пустыми руками.
Говорят, исчезнувшие женщины становятся наложницами Аттерана, а мужчины – его новыми Ловчими. Ведь в отличие от предводителя, остальные имеют возможность выбраться из Пак’аш. И они, преданные своему господину, ищут себе достойную замену.
Улыбаетесь? Я тогда тоже улыбалась. Но недолго.
– Поднимай! Остальных! И в лес! – Гарольд повышает голос и подгоняет в спину.
Мы бежим наверх, стучим ладонями по деревянным стенам, оповещаем о том, что Ловчие здесь, пришли за нами. Никто не отвечает. И знаю я: есть еще люди, только не верят. Да и кто поверит в эти сказки? Скорее подумают, что постояльцы лишнего выпили, скучно им стало в тихом рутт-ан, вот и нашли себе развлечение странное. Много странностей может прийти в нетрезвую голову.
– Эй! – Я дергаю тяжелую дверь и заглядываю в комнату.
На столе догорает фитиль масляной лампы. Небольшую кровать, подобную той, которая досталась нам с Зенки, почти полностью занимает Дио. Здоровяк с трудом умещается на ней. Ему пришлось свесить одну ногу, чтобы та не затекла, а лицо прикрыть тканью. Свет явно мешал уснуть. А подле Торре, у самого окна, устроилась рыжая девочка. Из-за нехватки места ей пришлось прижаться к пещерному, положить голову ему на грудь. И не страшно ей ночевать с такой громадиной? Да если Дио повернуться захочет, он раздавит и не заметит даже.
