– Гляди в оба и слушай внимательно, понял?
Сэм кивнул: перспектива заняться чем-то, не входящим в обычный круг обязанностей, его развеселила.
Возница высадил нас у Свон-Ярда. Дверь дома Фарадж открыла служанка, крупная женщина с пятнами пота под мышками. Я заявил, что исполняю поручение короля, и потребовал, чтобы она отвела меня к хозяйке. Служанка проводила нас в душную столовую на первом этаже. Госпожа Фарадж сидела, положив левую ногу на скамеечку.
– Я ищу господина Айрдейла. Мне сказали, что он снимает здесь комнаты.
Я показал хозяйке документ, подтверждающий, что я состою на службе у лорда Арлингтона, а значит, и у короля. Для некоторых бывало достаточно одного вида печати, но старуха прочла текст от первого до последнего слова, сопя от натуги и высунув кончик языка. Возвращая документ, госпожа Фарадж взглянула на меня и переменилась в лице. Она заметила мои шрамы.
– Да, сэр, господин Айрдейл действительно проживает здесь. Но сейчас его нет дома.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Кажется, в пятницу. Или, может быть, в субботу утром.
Сегодня была среда.
– Не знаете, куда он подевался? – спросил я.
– Нет. – Тут госпожа Фарадж оживилась. – А к нему в контору вы заходили? Там наверняка знают, где он. Это на Куин-стрит, рядом с Линкольнс-Инн-Филдс.
– И где же он служит?
– В Комиссии по зарубежным плантациям, – с гордостью сообщила хозяйка. – Без нашего господина Айрдейла они как без рук.
Плохая новость. Расследование всегда осложняется, если в деле замешан государственный служащий. Эта комиссия – одно из многочисленных ответвлений Тайного совета, которые отпочковываются каждый раз, когда заседающие в нем мужи не в состоянии пошевелить своими деревянными мозгами и принять решение. Но будь Айрдейл человеком богатым и важным, то не жил бы в Свон-Ярде. Парик свидетельствовал о том, что он секретарь, а не лакей. Из этого следует, что свою должность Айрдейл наверняка получил благодаря рекомендации высокопоставленного лица.
– Что он натворил, сэр? – спросила госпожа Фарадж.
Сэм прочистил горло и украдкой сплюнул в камин.
– Насколько мне известно, ничего.
– Честное слово, у меня порядочный дом. Спросите кого угодно.
Хозяйка поведала мне, что Айрдейл снимает у нее комнаты с прошлой зимы. Человек он нелюдимый. Счета оплачивает более или менее вовремя, кредиторы к нему не приходили.
Когда я спросил госпожу Фарадж, как выглядит Айрдейл, она дала мне туманное описание, под которое подпадали не меньше тысячи лондонцев.
– Еще он носит парик, – добавила хозяйка. – На Пасху обзавелся подержанным. – Во взгляде хозяйки мелькнула злоба: так змея на долю секунды высовывает язык из пасти. – Теперь чуть от гордости не лопается!
– К нему часто ходят гости?
– Нет, сэр. Вовсе не ходят, если не считать иноземного джентльмена.
Ни хозяйка, ни служанка описать визитера не смогли: его лицо скрывала маска. Даже национальность этого человека осталась загадкой. За прошедшие несколько недель он наведывался в дом раза два.
– А двое мужчин, которые приходили в субботу вечером? – спросил я. – Они разговаривали с вашей служанкой.
– Какие мужчины, Пейшенс? – резко спросила госпожа Фарадж.
– И почему ты только что о них умолчала? – потребовал я ответа.
Глаза служанки были настолько пустыми, что я задался вопросом, не слабоумная ли она.
– Господин, какие же это гости! В дом-то они не входили. Просто спрашивали, где господин Айрдейл.
