Рыба была еще теплая. Не объедки, а хороший кусок хвоста и часть спинки. Я начал есть. Медленно, смакуя. Но часть внимания все еще была настороже. На подъезд. На окна.
Ладонь Старухи принесла сегодня щедрость. Ладони Шумных – только угрозу и хаос. Ладонь их матери издалека – спасение. Ладони Дворника или Пьяного могли бы принести совсем иное.
«Владельцы Ладоней… Они правят этим двором. Их решения – воля богов, которую мы не можем понять, а только принять. Протянутая ладонь – как мышь, пойманная на охоте: желанная, но требующая осторожности. Рискнешь схватить – получишь награду. Ошибись в намерении владельца Ладони – получишь боль. Или смерть. Мы учимся читать их походку, запах, звук голоса. Но Ладонь… Ладонь всегда последняя инстанция. Последняя загадка. Последняя ставка в нашей вечной игре на выживание под их окнами.»
Я доел рыбу. Облизал миску до блеска. Старуха Марья Ивановна была щедра сегодня. Несмотря на Шумных. Я посмотрел на окно ее квартиры на первом этаже. Там горел свет. Занавеска шевельнулась. Может, она смотрела? Может, нет.
Я отнес пустую миску чуть глубже под куст, к стене дома. Неписаное правило: не оставлять свидетельств щедрости на виду, чтобы не привлекать внимания других или не злить Дворника. Потом вернулся к своему теплому месту у трубы.
Солнце клонилось к закату, окрашивая кирпичи дома в теплый, медовый цвет. Люди продолжали свой вечный бег. Кто-то нес тяжелые сумки. Кто-то громко спорил по телефону. Кто-то просто сидел на лавочке, глядя в никуда.
А я, Шрам, с теплом рыбы в желудке и памятью о дрогнувшей Ладони Старухи, думал о том, как сложно быть вечным просителем у ног Владельцев Ладоней. И как сладка бывает награда за риск доверия. Пусть даже маленького и осторожного. Пусть даже всего на время поедания рыбы из миски под кустом сирени.
Глава 4: Язык Запахов и Шепота
Люди кричат. Они разговаривают. Они пишут слова на бумаге и экранах. Они думают, что так передают смысл. Они не понимают, что настоящая новость, настоящая правда о мире, витает в воздухе. Она оседает на кирпичах, на стволах деревьев, на ржавых углах гаражей. Она написана не чернилами, а запахами. И прочитать ее может только тот, кто знает азбуку ветра.
Мой мир – это мир нюхача. Мир, где информация не льется изо рта, а сочится из пор, оседает на шерсти, вибрирует в тихом урчании или предупреждающем шипении. Наш язык не требует слов. Он требует внимания. И носа. Очень много носа.
Сегодня утром, после ритуального обхода баков (Рыжий Нахал сегодня опередил меня у синего, но в зеленом я нашел полпачки забытого йогурта – победа!), я отправился к Гаражному Столбу. Это не просто ржавая железяка у ворот аварийного гаража. Это наша газета. Наш главный форум. Центральный узел всех дворовых новостей.
Столб давно потерял свою первоначальную функцию, если она у него вообще была. Теперь он – вертикальная страница, исписанная невидимыми письменами. Я подошел, замедлил шаг. Нос заработал, как сканер, улавливая слои запахов, нанесенные за последние часы.
Вот он, свежий, резкий, чуть дерзкий запах: Рыжий Нахал. Он метился здесь на рассвете. Высоко. Стремился заявить о своем присутствии, о своем праве патрулировать эту часть двора. Сообщение простое: «Я тут. Я силен. Не лезь.» Я фыркнул. Тщеславие. Я ответил ему по-своему, не оспаривая территорию, а просто оставив свой, более низкий и сдержанный след у основания столба.
