Он вспомнил, как отец учил его смотреть на мир как на задачу с неизвестными: «Не бойся того, чего не понимаешь, – говорил он. – Просто ищи закономерности». Илья всегда искал закономерности – в людях, в событиях, в собственных чувствах. Но сегодня всё казалось хаотичным, как будто кто-то нарочно перемешал все переменные.
Он посмотрел на часы. До совета оставалось меньше часа. Он встал, прошёл в ванную, умылся холодной водой, посмотрел на своё отражение. В глазах – усталость и что-то ещё, что он не мог назвать. Он вытер лицо полотенцем, надел свежую рубашку, тёмно-синий костюм, завязал галстук. Всё должно быть идеально. Даже если внутри всё рушится, снаружи никто не должен этого заметить.
Он вернулся в кабинет, собрал бумаги, проверил презентацию. Всё было готово. Он сел, закрыл глаза на минуту, пытаясь сосредоточиться. В голове мелькали образы: город, Дарья, Максим, Глеб. Все они были частью этой сложной системы, в которой он играл главную роль – или думал, что играет.
Он встал, взял портфель и вышел из квартиры. Лифт мягко скользнул вниз, отражая его лицо в зеркальных стенах. Он смотрел на себя, пытаясь найти в этом отражении уверенность. Но видел только усталого человека, который слишком долго пытался быть сильным.
На улице его встретил свежий утренний воздух. Он глубоко вдохнул, почувствовал, как напряжение немного спадает. Он шел по тротуару, среди других людей, которые спешили по своим делам, и вдруг понял, что никто из них не знает, что сегодня решается его судьба. Это ощущение одновременно пугало и давало силы.
Он вошёл в здание фонда, прошёл через холл, где охранники кивнули ему с уважением. В лифте он снова остался один – и снова посмотрел на своё отражение. На этот раз в его взгляде появилась решимость.
Когда двери открылись, он вышел на свой этаж, прошёл по длинному коридору, где стены были украшены абстрактными картинами и фотографиями города. Он остановился у окна, посмотрел на Москву, которая уже проснулась, и подумал: «Сегодня я не проиграю».
Он вошёл в свой кабинет, сел за стол, открыл ноутбук. На экране – всё те же графики, всё тот же порядок. Но теперь за этим порядком скрывалась угроза, которую он должен был найти и обезвредить. Он знал, что впереди – битва, и был готов к ней.
Конференц-зал фонда «Капитал» встретил Илью гулкой тишиной, нарушаемой лишь шелестом бумаг и мерцанием проектора. Длинный стол из чёрного мрамора отражал лица десяти директоров, чьи взгляды скользили по нему с холодным любопытством. Глеб Соловьёв восседал во главе, откинувшись в кресле, его пальцы неторопливо барабанили по стеклянной столешнице. Илья занял место напротив, чувствуя, как подкладка пиджака прилипает к спине. Он разложил документы перед собой, стараясь не смотреть на экран, где уже светился заголовок: «Стратегия М-7. Отчёт о рисках». Максим нервно ёрзал рядом, перебирая резервные флешки.
– Мельников, – Глеб не повышал голос, но каждое слово падало, как камень. – Мы потратили три месяца и двадцать миллионов долларов на ваши алгоритмы. Объясните, почему вчера индекс рухнул именно во время тестового запуска вашей системы?
Илья сделал вдох, собирая мысли в чёткую последовательность. Он включил лазерную указку, луч замер на графике.
– Корреляция не означает причинности, Глеб Борисович. Падение индекса РТС началось за 47 минут до активации М-7. Вот данные сингапурской биржи – здесь чётко виден.
