Читать онлайн Юлиана Пыхтина - Теория и методика анализа художественного текста: пространственный аспект

Пространство является важнейшей категорией, как для восприятия мира, так и для всей жизнедеятельности человека. В современной философской науке пространство понимается двояко, во-первых, как «форма созерцания, восприятия, представления вещей, основной фактор высшего, эмпирического опыта»; во-вторых, как «способ существования объективного мира, неразрывно связанный со временем» [1, с. 370]. Данные многих наук – физики, геометрии, лингвистики, искусствоведения, литературоведения, психологии – подтверждают сегодня тот факт, что существует разница между физическим, материальным миром и отражением этого мира в нашем сознании, его восприятием. «Пространство – то, что является общим всем переживаниям, возникающим благодаря органам чувств» [2, с. 369].

Каждое индивидуальное сознание вырабатывает свою систему пространственных представлений. Субъективное пространство, отражающее реальное пространство, имеет собственную структуру и является относительно самостоятельным феноменом. Концепция пространства, сформировавшаяся в сознании художника, его субъективное пространство объективизируется в пространственной структуре художественного мира. Проблема трансформации реального (физического) пространства в пространство перцептуальное, связанное с человеческим восприятием, становится центральной в работах большинства отечественных ученых в ХХ столетии. Отметим, что художественное пространство как особая литературоведческая категория стала предметом исследования филологов именно в ХХ веке, хотя занимала внимание ученых на протяжении многих столетий.1

Так, в 20-х годах прошлого столетия А.Г. Габричевский в работе «Опыты по онтологии искусства» отмечал, что для искусства, как своеобразной области бытия, категория пространства «…имеет совершенно особый смысл, который было бы нелепо выводить из тех смыслов, которые это понятие имеет для математики или физики, для психологических статистик или хитроумных измышлений гносеологии» [3, с.134].

Позднее Б.В. Раушенбах, рассматривая проблемы художественного пространства и зрительного восприятия на примере изобразительного искусства, подтвердил эту мысль: «Сравним объективно существующее (или просто объективное) пространство с возникшим в сознании человека образом этого пространства. Последнее естественно назвать субъективным, или перцептивным («перцепция» – восприятие). Совершенно очевидно, что они имеют разный геометрический облик. <…> Мозг, образуя субъективное пространство и опираясь при этом на сетчаточный образ, производит трансформации возникшего образа…» [4, с. 16-17].

В.Н. Топоров в работе «Пространство и текст» рассуждает о двух пониманиях пространства – по Ньютону и по Лейбницу и отмечает, что различия в понимании сводятся к противопоставлению ньютоновского геометрического пространства (чистой абстракции) пространству, определяемому «порядком сосуществования вещей» [5, с.228]. Ньютоновское пространство является принципиальным отвлечением от фактора восприятия пространства человеком; у Лейбница же пространство «одушевляется» человеческим присутствием, оно трактуется, прочитывается человеком. Ньютоновское пространство принадлежит физике и геометрии, лейбницевское же относится к области человеческих представлений о мире.

На принципиальную разнородность художественного пространства литературы и пространства геометрического (ньютоновского) указывает и Ю.М. Лотман в работе о художественном пространстве в прозе Н.В. Гоголя: «Пространство не образуется простым рядоположением цифр и тел… понятие пространства не есть только геометрическое» [6, с.274]. По мысли исследователя, «художественное пространство в литературном произведении – это континуум, в котором размещаются персонажи и совершается действие» (там же, с.258).

Таким образом, художественное пространство понимается исследователями как преобразованное реальные пространство. Характер и степень преобразования (моделирования) определяется рядом факторов.

В статье «Художественная среда литературного произведения» Д.С. Лихачев подчеркивает, что писатель, отражающий в своем произведении реальную действительность, «формирует ее, исходя из своих о ней представлений и соответственно своему художественному замыслу» [7, с.7]. Те же положения развиваются в работе Д.С. Лихачева «Поэтика древнерусской литературы» (глава «Поэтика художественного пространства»). Поднимая вопрос о внутреннем мире художественного произведения, ученый указывает, что этот мир «явление не пассивного восприятия действительности, а активного ее преобразования, иногда большего, иногда меньшего» [8, с. 335]. Пространство, по Лихачеву, будучи связанным с реальным пространством, по-особому отражает это пространство в зависимости от ряда факторов: от различных форм сюжетного построения, стилистической манеры автора, даже от мира психологии действующих лиц.

В современном литературоведении можно выделить два основных направления в исследованиях структуры художественного пространства. Одно из них связано с идеей хронотопа, разработанной М.М. Бахтиным. Хронотопом (термин связан с теориями А. Эйнштейна и А.А. Ухтомского) М.М. Бахтин назвал «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе». Сущность хронотопа в установлении законов, по которым натуральное время-пространство трансформируется в условное в соответствии с тем или иным жанром. «В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысляется и измеряется временем. Этим пересечением рядов и слиянием примет характеризуется художественный хронотоп». Базисным структурным элементом у М.М. Бахтина является время, а пространство выступает как зависимая переменная жанрового континуума: «Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время» [9, с. 234-235].

Второе направление допускает возможность условного разделения категорий пространства и времени в процессе исследования художественного мира. Так, академик В.И. Вернадский отмечал, что «…только для логического удобства представляем мы отдельно пространство и отдельно время, только так, как наш ум вообще привык поступать при разделении какого-нибудь вопроса» [10, с. 107]. М.С. Каган в работе «Морфология искусства» пишет: «Искусство является не самой материальной реальностью, а ее отражением, ее образной моделью. В интересующем нас отношении это выражается в том, что оно оказывается способным, когда это нужно, разрывать реальное, физическое единство пространственно-временного континуума и моделировать временные отношения, абстрагированные от пространственных, или пространственные отношения, абстрагированные от временных, или же воссоздавать их реальное единство» [11, с. 276]. На правомочность условного разделения пространства и времени указывают и другие исследователи: «В современной физике… континуум есть не что иное, как концептуальная модель для множества всевозможных движений. Поэтому единство пространства и времени следует фактически из того, что они суть различные (и в известном смысле даже противоположные) аспекты движения. Лишь в ходе диалектического анализа движения понятия пространства и времени выделяются как самостоятельные» [12, с.188-189]. Отмеченная применительно к материи диалектика пространственно-временных структур (их единство и самостоятельность), как и связанная с этим правомочность рассмотрения каждой из этих категорий в отдельности, имеют прямое отношение и к художественному пространственно-временному континууму. Итак, второе направление в литературоведении рассматривает пространство и время как относительно самостоятельные художественные категории. Причем, если в первом случае приоритетным в структуре произведения считается время, то во втором – пространство. «Пространственный» подход, впервые применен при анализе художественного текста С.Ю. Неклюдовым и Ю.М. Лотманом. В их понимании «пространство в тексте есть язык моделирования, с помощью которого могут выражаться любые значения, коль скоро они имеют характер структурных отношений. Поэтому и пространственная организация есть один из универсальных средств построения любых культурных моделей» [13, с. 4].