– Блэйм, прошу тебя, – попытался успокоить его Юкия, стараясь вывести из очередного приступа истерики. – Я как разум потерял, когда понял, что ничем не могу тебе помочь, даже такой мелочью!
– Последние деньги потратил на твою взбалмошность и необузданность…
– Ах так, значит, я необузданный?! – начал злиться Юкия в ответ.
– Просто дикарь! – уже весь красный, крикнул Блэйм почти в самое лицо Юкии. – Это тебе надо было оставаться в африканских джунглях!
У Юкии больше не было сил терпеть его истерики, он грубо схватил его, заломив руки за спину и прижав к себе, попытался поцеловать его.
Блэйм уже не мог сопротивляться ему.
Три дня они не выходили из номера.
Блэйм буквально весь отдался ему, словно ювелиру, который с усердным тщанием полировал драгоценный камень, скрупулезно снимая наружные слои материала, которые плавились и размазывались от его прикосновений, как масло под горячим ножом.
В своей неистовости они теряли сознание от наслаждения, чтобы затем проснуться и снова впасть в безумие, тем самым достигнув пика своей сексуальной близости, и утолить мучающий их обоих все это время ненасытный голод.
Под конец третьего дня Юкия еле смог подняться, так как ноги его почти не держали и были ватными. Он кое-как стащил с кровати мало что соображающего Блэйма, помог ему одеться и, придерживая, повел его в кафе, чтобы он хоть немного поел. За последние дни тот еще больше сбросил в весе.
Они были похожи на двух наркоманов. Люди с подозрением смотрели на них.
– Прости меня, Блэйм, – прошептал Юкия, наблюдая за тем, как тот пил кофе, уплетая горячий бутерброд с ветчиной и сыром.
Блэйм посмотрел на его умиротворенное лицо из-под полуопущенных век и едва уловимым шепотом спросил:
– Ты утолил свой голод?
Юкия широко раскрыл глаза от удивления:
– Его невозможно утолить, можно лишь притупить ненадолго, – прошептал он. – Но ты полностью растоптал и уничтожил мое прошлое. Весь опыт, который я имел до тебя, померк и исчез на твоем фоне.
– Скажи, почему ты не хочешь поговорить со мной? – лениво спросил Блэйм, лежа на груди у Юкии.
Они вместе принимали ванну.
– О чем, – Юкия поднял голову, которая все это время была откинута назад и упиралась в прохладную кафельную стену.
– Да о чем угодно, мне обо всем будет интересно поговорить с тобой.
– Ах да, я хотел спросить, какого черта ты поехал в этот город Лу-бу-мба-ши? – тщательно выговаривая слово по слогам, чтобы не сделать в нем ошибок, спросил его Юкия.
– Ты же уже знаешь ответ на этот вопрос.
– И это ты называешь меня сумасшедшим, – немного подумав, видимо, вспоминая что-то, проговорил Юкия и слегка ущипнул его.
– Ты спас меня, – тихо сказал он.
– Я бросил тебя там, это как раз-таки ты…
– Нет, в смысле своим приездом туда ты открыл мне глаза на то, что из себя представляет Мэри Ленг на самом деле, и что ей нужно было от фонда.
– Деньги Эйдена?
– Да, если бы со мной что-то случилось, то все средства перешли бы ей, потому что мой отец… в общем, он сделал ее наследницей в случае, если я откажусь заниматься фондом или со мной что-то случится.
– Почему мистер Хаббард так доверял этой женщине? – Блэйм продолжал лежать на нем, пока Юкия натирал губкой свои руки, создавая неприятные вибрации, из-за чего юноша психанул, вырвал у него губку из рук, и выкинул ее на пол.
Юкия недовольно фыркнул.
«Потому что они были любовниками», – гневно подумал Блэйм, не произнося вслух, но его лицо исказило выражение недовольства и обиды.
