– Привет, меня Поллу зовут. По-вашему – Полина. А тебя как?
– Галина.
– Ух ты! Прямо в рифму: Полина – Галина. На вот тебе полотенце, а то все лицо в крови.
– Спасибо.
– Ты что, Галина, тоже убила кого?
– Почему убила? У меня сын военный – поэтому.
– Я думала, ты тоже за убийство.
– А ты что, за убийство?
– Ага, я бабку одну утюгом по голове стукнула.
– За что?
– Ни за что, она просто рядом в квартире жила. Да я выйду скоро. Может, уже завтра выпустят.
– Хорошо тебе!
– Да мне и тут неплохо!
– Тут?!
– А что? Тут весело. Вечером ребята придут. Из охраны. И поесть дадут.
Тут я заревела в голос, а Полина удивилась:
– Чего ты плачешь? Нос болит? Устала? Ложись, отдохни.
Прямо мать Тереза! С чего это Полина такая ласковая? И тут я поняла, что она меня, как это у зэков называется? ЗА СВОЮ ДЕРЖИТ. Вот такие порядки у нас на зоне, Фоменко-завуч, отличник народного просвещения! Мотай на ус. Тебе здесь теперь долго сидеть – попу мять, если не сказать хуже.
Легла я на койку, а в голове все мысли перепутались. Какой уж там отдых! Под носом кровь коркой запеклась, а оттереть нельзя. Притронуться больно. Полина посмотрела на мои старания, полотенце из рук взяла.
– Давай еще водой намочу. Да схожу к ребятам, вина принесу – выпьем.
Сняла с ноги красивую туфельку и громко застучала каблуком в дверь. Сразу охранник появился – так быстро, будто за дверью стоял. Пошептались они и вышли вместе. Идут и смеются. А я сижу одна, рукавом слезы утираю.
Не знаю, сколько времени прошло, и опять дверь загремела. Мужчина на пороге.
– Галина Александровна, выходи.
– Что? Вы кто?
– Быстро выходи! Ахматханов я, Хасан. Мой сын у тебя учится, помнишь?
Еще бы я не помнила его Арби: «Арбишка на попе шишка». Вечно в синяках ходит, дерется со всеми подряд. На уроке спокойно сорок пять минут высидеть – проблема. Кого щипнет, кого толкнет, у кого учебник выхватит, у кого тетрадь порвет. Сколько я ему подзатыльников надавала – не сосчитать! Иначе не понимает. Родителей в школу вызывала, этот папа Хасан и приходил. Слушал меня молча, головой кивал. Только после его визитов Арбишка лучше не становился. Правда, не злой мальчишка, но очень уж крученый!
– Галина Александровна, выходи, со мной пойдешь.
– Куда?
– Быстро, быстро давай!
Вышли мы с ним в коридор, и повел меня Хасан под автоматным дулом. Неужели расстреляет за связь с ФСБ? Или за Арбишкины подзатыльники? Долго шли – опять по этажам, через какие-то переходы. Потом за ворота вышли, а на улице уже темно. Это сколько же времени я под арестом?
– Галина Александровна, тебе надо сейчас домой. Вещи собирай, и уезжайте. Быстро!
– Спасибо тебе, Хасан. Ты прости, что я твоего Арби наказывала.
– Иди уже, Галина Александровна! Тебе надо до утра успеть.
В спину меня подтолкнул – я и пошла. Вокруг темнота. Только где-то вдалеке фонарь горит.
Вышла я на железную дорогу к этому фонарю, огляделась. Вроде никого не видно. Вдруг из темноты фигура показалась: прямо на меня по шпалам женщина идет. Сверху посмотреть – вроде одетая, только кофточка впереди разорвана. А снизу – ничего. Ни юбки, ни трусов. В руке – сумка расстегнутая. Идет и спотыкается. Я ее окликнула, а женщина молчит. Только шагает по шпалам медленно, шатается. Я и пошла следом. Догнала, под руку взяла – так она даже не заметила, только вся дрожит. Спрашиваю: «Ты где живешь?» Молчит. Ну ничего. Ковыляем рядом молча. Все равно – вместе веселей.
