Теплый свет - страница 10



И тонет взгляд в её немеряных просторах.
Шабашить заставляла нас тогда нужда,
В тайге мы вкалывали на пределе силы,
И это всё осталось с нами навсегда…
О боже правый, как давно всё это было!
И самому смешно: старик-токсикоман!
Но отчего так остро сердце защемило?
Где та далёкая река, дожди, туман?
И снова Пушкин прав: прошло и стало мило.

Станция Сосновка

Виктору Фролову

Тем жарким летом нас ждала Сибирь,
И нам тогда была отрадой и наградой
Тайги безбрежная, загадочная ширь
И хвойный запах дальних стройотрядов.
Мы строили дорогу Пойма-Чунояр,
И стала нам приютом станция Сосновка,
Но нас не тяготил ни солнца дикий жар,
Ни быта скудного простая обстановка.
Мы выставляли по теодолиту путь,
На насыпи пахали до седьмого пота
И трупами валились, чтобы отдохнуть
Во время перекуров в каторжной работе.
Казался бесконечным нам рабочий день,
И оводы безжалостно кусали, гады,
Хотя бы дождик капнул, или тучки тень!
Но не было в тот год от солнца нам пощады.
А по ночам терзали злые комары,
И были наши простыни в кровавых пятнах…
Но не забыть мне стройотрядовской поры —
Вернуться бы в то лето жаркое обратно!
Казался вечным, но пришёл шабашке срок,
И заработок для студента был что надо,
И радовало, что средь тысячи дорог
Кусочек малый сделан нашим стройотрядом.
Теперь по той дороге поезда идут,
Жаль, Поезд Времени не знает остановки,
И никакие силы нашу юность не вернут…
Но есть в Сибири где-то станция Сосновка.

Воспоминания о лесосплаве

– Кому заработать, ребята, охота?
Есть летом простая мужская работа,
На сплаве, на береге Камы-реки —
Нормальные бабки сорвём, мужики!
Окрепнем, увидим родную природу… —
Так наш бригадир обращался к народу,
И бодро в ответ матерился народ,
Не ведая, что его, глупого, ждёт.
Романтика с первого дня началась —
Работа до пота, и гадость, и грязь,
Весь месяц жратва – макароны да чай.
Гляди за бревном! Зашибёт невзначай.
С утра лесосплавщики лезут на катер
И кроют погоду и в бога, и в матерь,
А небо обрывками мути укрылось
И сеет унылую мерзкую сырость.
Искусаны гнусом небритые рожи,
До крови ладоней изодрана кожа,
Сырые портянки, корявые робы,
И всё надоело до чёрта, до гроба!
Но разве плохая погода виновна,
Что ты здесь шабашишь, ворочаешь брёвна
Под небом красивой таёжной реки?
– Закуривай, что ли, пока, мужики…

Черничные поляны

Нине

А помнишь лето тех далёких девяностых,
Когда тревогой был пропитан даже воздух,
Когда в Москве шахтёры касками стучали,
Когда талоны на продукты получали?
Но нам с тобой тем летом не было печали —
Мы по ночам тогда соседям спать мешали.
И были травы поутру свежи и росны,
И запах детства доносил смолистый воздух,
И ватных облаков, запутавшихся в кронах,
Касались сосны в париках тёмно-зелёных,
И забредали мы в леса и глухомани,
И были щедрыми черничные поляны.
И были синими от ягод рты и руки,
А в глубине лесной лишь дятлов перестуки
И тишина… И только ветра шум волшебный
Да хвойный воздух до безумия целебный.
А голова кружилась от небесной выси,
Но сок черничный на одежде не отмылся…
А чтобы трудной жизни облегчить теченье,
Варили на костре черничное варенье,
И вместо сахара в эпоху дефицита
В него бросали карамель из общепита,
Багровой капелькой готовность проверяли,
Хоть эта сладость нам помочь могла едва ли…
Да, было выживать тогда совсем непросто,
Но были молоды мы в трудных девяностых,
И нас тогда любовь хранила и спасала,
Когда опасность чёрной тучей нависала.
Теперь лишь память освещает тёплым светом