Тёплый воздух уходящего лета. Рассказы о словах и встречах, которые меняют всё - страница 2

Хотя времени у них не было.

Только этот вечер.

Только их дыхание в этом коридоре, в этом доме, в этом мире, где всё свелось к одному мгновению.

Она чувствовала, как прохладный воздух из окна касается её кожи.

Но тепло его тела было ближе.

Он провёл пальцами по её плечу, медленно, будто запоминая.

Её ладонь скользнула по его спине.

Граница была пересечена.

Естественно.

Так, будто иначе и быть не могло.

***

Она моргнула.

Трасса впереди вытягивалась в ровную, неторопливую линию, исчезая где-то за горизонтом. Воздух в машине оставался тёплым, чуть тяжелым, с лёгким запахом нагретой кожи салона и пыли, поднятой проехавшей фурой. Она только сейчас заметила, как изменился свет: ещё мгновение назад было лето – солнечное, золотое, беззаботное, – а теперь небо стало глубже, и солнце скользило к самой кромке, окрашивая всё в мягкие янтарные оттенки.

Воспоминание отступало, как волна, медленно, оставляя после себя влажный след.

Она провела пальцами по ключице – движение было почти механическим, но почему-то казалось, будто на коже до сих пор остаётся его тепло.

Всё уже далеко.

И всё ещё здесь.

Она улыбнулась самой себе.

Иногда есть дни, которые случаются просто потому, что они должны были случиться.

Как случайные совпадения, которые неизбежны.

Как вечера, которые нельзя было предугадать, но в которые невозможно не поверить.

Как встречи, которым не нужно продолжения, потому что в них уже есть всё, что нужно.

Она выдохнула.

Рука привычно легла на руль.

Серый штакетник мелькнул в окне – на секунду. Кирпичный дом за забором, тропинка через огород, свет, скользящий по стенам.

Тот же угол наклона солнца.

Тот же цвет воздуха.

Но уже другой год.

Другие люди.

Она посмотрела в зеркало заднего вида.

Там была только дорога.

Иногда остаётся только путь.

И тёплый воздух уходящего лета.

Она смеялась.

Не слишком громко, не слишком вызывающе – ровно настолько, насколько этого ждали. Рассказала что-то забавное, услышала ответный смех, кивнула, сделала глоток вина. Её взгляд на секунду задержался на свечах в стеклянных подсвечниках – отражение огня в бокале казалось зыбким, готовым исчезнуть при малейшем движении.

Она была здесь. Она держала внимание. Она справлялась.

– Ты чем сейчас занимаешься? – спросила женщина напротив, лениво крутя бокал в пальцах.

Она уже привыкла к этому вопросу. И привыкла к своему ответу:

– У меня проект. Я помогаю женщинам…

Но не успела договорить.

– Ну это-то понятно. А работа? Настоящая работа, чтобы «за деньги» – что, никак не получается?

Её рука чуть крепче сжала ножку бокала. Она не знала, как объяснить, что этот проект – и есть её настоящее. Она не могла сказать, что именно в этом она себя чувствует – по-настоящему. Не могла сказать, что когда видит, как меняются глаза женщины, которая вдруг осознала, что красива, важна, значима – это и есть смысл. Но этот смысл нельзя было измерить зарплатой.

Поэтому она только кивнула.

– Да, пока не получается, – ответила, заставив себя улыбнуться.

Внутри что-то дрогнуло. Почти незаметно. Но с каждым движением трещина становилась шире.

Никто ничего не замечал, слава богу. Подруга что-то сказала, муж засмеялся.

Официант поставил перед ней чашку капучино. Мир продолжал течь, как всегда. Но что-то изменилось.

Она взяла чашку и вдруг почувствовала, какая она холодная.

Можно было улыбнуться и сказать: «Я работаю над этим».

Можно было сделать вид, что тебе всё равно.