Управляющий разозлился не на шутку, но единственное, на что он решился – юркнуть в здание, и закрыть за собой дверь на все засовы.
С верхнего этажа донёсся скрип. Босоногий юноша поднял голову и поспешил к углу дома. В окне показалось острое личико с большими глазами. Лотти посмотрела вниз, сквозь приоткрытое окно. Заметив своего верного поклонника, она улыбнулась и залилась румянцем.
– Привет, – прошептала она еле слышно и помахала рукой.
Молодой человек замер, прижав связанные руки к голой груди. Они бы так и стояли, молча глядя друг на друга, если бы ревнивый папаша не заслонил свою дочь грудью.
– Видела бы это твоя покойная мать! – завизжал Футус и вывалил в окно свои раскрасневшиеся щеки.
Не желая нервировать отца и опасаясь, что он вновь запрет её на целый день, Лотти молча удалилась вглубь комнаты.
– Во-о-н! – рявкнул Футус босоногому юноше и с грохотом захлопнул окно.
Молодой человек не сдвинулся с места, надеясь, что она вновь подойдёт и вновь откроет окно, но за окном всё затихло.
– И что же с ним делать? – обратился хранитель уличного порядка к товарищу, но единственным полученным ответом были пожатые плечи.
– Как давно вы на службе? – спросил Тиазиф.
– Неделю, – ответил один из них.
– Идите на улицы, – Тиазиф прислушался. – Там что-то происходит. Узнайте, что именно.
– А как же нарушитель? – спросил второй хранитель.
– Да никакой он не нарушитель. Он здесь частый гость. Вы привыкните к нему, – поэт нетерпеливо махнул рукой в сторону ворот.
Хранители уличного порядка поспешили к выходу, переглядываясь и спотыкаясь на ровном месте. А молодой человек подошёл к Тиазифу и сел рядом.
– Лиор, мой мальчик, – Тиазиф прислонил свой посох к скамье и развязал молодому человеку руки, – как ты поживаешь?
– Отлично, – Лиор потёр запястья. – Вот только у отца опять сердце побаливает, я приехал за лекарствами.
– И заодно задумал управляющего лишить здоровья и сна, – Тиазиф улыбнулся.
Лиор прыснул:
– Да куда там. Таких ничто не берёт.
– А как твой племянник?
– Всё также: по улицам бегает, бездельник. А почему вы так часто спрашиваете о нём?
– Он особенный мальчик, – ответил поэт.
– Вы это уже говорили, но толком ничего не объясняете.
– Каждому знанию – своё место и час, – Тиазиф посмотрел на небо.
– Почему она родилась именно его дочерью? – Лиор вновь взглянул на окно. – И почему она не из гонтов?!
– А небо сегодня ясное, – поэт глубоко вдохнул.
– Да, ясное, – Лиор бросил равнодушный взгляд на небо.
Тиазиф посмотрел на Лиора и положил руку ему на плечо:
«В каждом человеке есть глубина.
Вот, только, у кого-то – это липкое болото,
А у кого-то – облака.
Хоть мы под небом одним ходим,
И кровью одинаковой кипим,
Но всё равно – мы так расхожи,
Что кто-то ненавистен нам, другой любим».
– Вы мастер бить в цель, Тиазиф. Да ещё и стихами, – Лиор окинул площадь взглядом. – А где же ваш писарь?
– О, я отправил его за пергаментом, но он, видать, ещё и за сладостями побежал.
– Кошмар! Кошмар! – послышалось издалека.
– Что там случилось? – Лиор посмотрел на главные ворота.
– Беда, – Тиазиф нахмурился. – Беда, но новое начало.
– Беда?! О чём вы? – Лиор вскочил на ноги.
– Иди. Ты сам всё узнаешь. Но знай: завтрашний закат – особый закат, – Тиазиф пригладил бороду. – А я дождусь своего писаря и пойду, поищу Сейту. Надо поговорить с ней.
Зная, что Тиазиф любит говорить загадками и недоговаривать, Лиор не стал его расспрашивать.
