Мамаша у Лерки была еще та фифа – городская, фигуристая, аж закачаешься. Бегала по двору в модном в те времена стеганном, коротком халатике, с вечно расстегнутой верхней и нижней пуговкой, в босоножках на высоченном каблуке и без задника, тук, тук по доскам пола, всегда аккуратно причесана. Так она и прививала нам мальчишкам чувство прекрасного. Потом, когда в язык нашей страны пришло слово эротика, я почему-то всегда вспоминал Леркину мамашу.
Это так лирическое отступление, прошу прощения.
Закрутившаяся семейная жизнь, как-то довольно быстро натолкнулась на неспособность Лёньки равнодушно относиться к женскому полу, ходок из него вышел, начались скандалы. При одном из таких присутствовала Зинаида и сквозь крик родителей увидала испуганный взгляд маленького еще Валерки, сидевшего в углу на горшке с открытым ртом и полными ужаса глазами. Поддавшись неожиданному порыву, подхватила его Зинаида на руки:
– Вы тут разбирайтесь, а он у меня переночует, нечего ему ваши склоки слушать! – крикнула она и, не успели родители опомниться, ушла с ребенком на руках.
Дома накормила его, нашла на родительской половине какие-то старые свои или Ленкины куклы, сборник сказок, принесла это богатство к себе, усадила Валерку на кровать среди игрушек и начала читать ему.
Так начались их отношения.
Частенько в свои выходные Зинаида забирала Валерку из садика в середине дня, а то и утром, вела к себе, либо при хорошей погоде погулять на залив, либо на карусели к Золотому пляжу.
Изменился Ленкин характер неузнаваемо. Непрекращающиеся похождения мужа превратили ее из тихого мирного создания в беснующуюся фурию, скандалы учащались и привели, в конце концов, супругу к тяжелейшему нервному срыву, да и с головой начались какие-то проблемы, и загремела она в больницу месяца на три. Тогда Валерка на весь этот срок переехал к тетке, родители мужа работали и не высказывали особого желания заниматься внуком, а сам Лёнька не возражал против такого развития событий.
Зинаида же с удивлением восприняла свое стремление занять все свободное время возней с племянником.
Ленка в больницу потом начала попадать с ужасающей периодичностью.
За годы подрастания Валерки Зинаида прочитала ему столько книг, сколько за всю свою жизнь не читала.
Рады были и дядя Коля с женой, их хлебом не корми, дай с детём повозиться. Свой-то уже подрос, все же был Димка старше Валерки почти на четыре года. Появлялся во дворе у Ропшиных и Димка Сазонов, приходивший проведать старых хозяев, хотя теперь его родители снимали дачу в другом месте, познакомился с Валеркой, который позже и привел его в наш двор и в нашу компанию.
Зинаида начала осознавать, что перспектива остаться…, ну конечно уж не девой, но одинокой на старости лет, становиться все более определенной и неизбежной. Компании, которые окружали ее в молодости, распались на семьи, а кто не нашел пару или разъехались, или запили.
С возмужанием и Валерка начал выбиваться из-под крыла не только родителей, но и теткиного, все больше времени она проводила в одиночестве и тревожном ожидании окончательного привыкания к такому своему безрадостному положению.
Тем не менее, Валерка забегал к тетке довольно часто, то поесть, то посоветоваться в тех вопросах, которые с родителями не обсуждают.
Как-то, когда уже исполнилось ему четырнадцать, они с компанией отправились на танцы в «Морской Прибой», территория была не наша, далеко от дома. Там кто-то из них неудачно клеился к какой-то местной девице, произошло недоразумение, закончившиеся обычным в те времена способом – дракой в темном углу парка «Прибоя». Наших было мало, били их жестоко, убегать пришлось через забор, с которого и свалился Валерка, распоров и штанину, и ногу об торчавшую в темноте обломанную елку.
