С достоинством отвернувшись от предложенных ему денег этим неприятным человеком, он сплюнул себе под ноги. «Откуда может знать этот недостойный шпик, похожий на лису, про благородство моего молодого барина, который не задумываясь, вызвал на дуэль барона Корфа —за то, что тот меня побил, когда я, кх-м-м! немного в подпитии, пытался выяснить отношения с его камердинером в передней у него?!
Если бы я тогда знал, что барчук вызовет барона на дуэль из-за меня, я бы ему тогда и не жаловался!». —Никита гордо поднял голову: барчук тогда, немедленно загоревшись, послал вызов обидчику своего слуги!
Это потом только он подобрал скомканную бумажку, выкинутую хозяином в сердцах, и полюбопытствовал-подсмотрел, что ответил барон на тот вызов. На бумаге твердым красивым почерком было написано: «Не принимаю Вашего вызова из-за такой безделицы не потому, что вы – Пушкин, а потому, что я – не Кюхельбекер…»
Несостоявшаяся дуэль с Денисевичем (1819г)
Александр Пушкин вспоминал чувства, которые его обуревали, когда хотел подраться с майором Денисевичем. Он хотел удовлетворения, чтобы поставить на место зарвавшегося майора. Только жажда мести – и никакого страха! Дуэль – вот решение всех спорных вопросов.
Ссора встала перед ним так живо, как будто это происходило только вчера. Всё ведь вышло из-за пустяка! Он в театре случайно оказался рядом с Денисевичем и, недовольный игрой, сначала зевал, потом шикал на артистов, потом, не выдержав их гадкой игры и крикнул: «Несносно»!
Соседу пьеса, наоборот, нравилась – он не отрывал от сцены взгляда… Сначала он молчал, потом начал громко сопеть, а потом повернулся к нему:
– Вы мешаете мне слушать пьесу…
Он только взглянул на него и продолжал свои действия.
Денисевич, красный, как рак, опять обернулся, чтобы сказать:
– Я потребую полиции вывести вас из театра.
– Хорошо. Посмотрим, – небрежно уронил он. «Ха! Майор—замухрышка не успокоится никак!».
Денисевич до окончания пьесы недовольно на него косился еще не раз, однако не стал вызывать полицейских…
Но, когда спектакль закончился и зрители начали расходиться, тот, дождавшись, поймал его в коридоре:
– Молодой человек, – обратился к нему с поднятым указательным пальцем. —Вы мешали мне слушать пьесу …это неприлично, это невежливо!
– Да, я не старик – люблю покуражиться, —ухмыльнулся Саша. – Но, господин штаб-офицер, еще невежливее здесь и с таким жестом говорить это мне… – Взял быка за рога. – Где вы живете?
Тот подозрительно смотрел на него несколько мгновений, но адрес все-таки назвал:
– Я живу в доме Остермана. На Галерной. Можете приехать ко мне в восемь утра.
Блеснул зубами в ответ: «Ба! По всем правилам… Что ж. Встретимся с чопорным «воспитателем», —и жестко ответил: «Буду!»
На другое утро явился по указанному адресу в сопровождении двух офицеров-гвардейцев – Каверина и его адъютанта.
– Ну-с, вовремя мы прибыли? – насмешливо удостоверился Пушкин у нахохлившегося малороссийца.
– Я звал вас к себе не для благородной разделки рыцарской, а сделать поучение, как подобает сидеть в театре… – ответил тот с напыщенным видом. И пригласил зайти. В дом
В помещении, куда тот их провел, Саша заметил небольшого росточка адъютанта Денисевича, неотрывно на него глазеющего, который вдруг что-то зашептал майору. Извинившись, они стремительно ушли в другую комнату. Через некоторое время оба вернулись, и Саша удивился метаморфозе с майором – тот стал просить у него извинения!
