– Может, отвезти его в город и показать людям на площади? Чай, кто-нибудь признает его! – предложил воин, затаив улыбку в уголках губ своих.
– Вот, ты этим и займись! – подхватил его слова начальник заставы. – Но для начала распорядись покормить этого мальца, а завтра отправляйся с ним в город.
Сказано-сделано! Андрей в тот день уснул возле костра сытым, а наутро он впервые в своей жизни попытался без посторонней помощи оседлать лошадь. Но в седло, лишенное стремян, низкорослому отроку не удалось залезть; между тем, зрелище его безуспешных попыток изрядно повеселило солдат гарнизона той заставы. И они смеялись, пока, наконец, один из них не сжалился над отроком и не подсадил его на коня.
Теперь Андрей сидел в седле, крепко держа поводья в своих руках, и сразу стал осваиваться с тем, как править лошадью (он видел это и раньше, но никогда не делал сам).
– Смышленый мальчик! – похвалил отрока воин, – тот, что помог ему сесть на лошадь. Услышав слово «хай цзы» (мальчик), Андрей впервые понял, что сказал ему незнакомец, а потом он поскакал следом за своим провожатым, которого звали Мин.
Двое, – вооруженный мечом крепкий воин и хрупкий десятилетний отрок, – ехали по ухабистой утоптанной копытами лошадей дороге. Справа в нескольких сотнях верст3 от них несла свои могучие воды великая Желтая река (Хуан-хе), а в другой стороне вдалеке тянулись пологие горные хребты.
***
Примерно через час пути эти двое достигли первого селения, застроенного бедняцкими глинобитными домами, – там жили простые крестьяне, которые сеяли пшеницу на полях. Под вечер все они были собраны старостой на площади. Однако никто из тех людей так и не признал в неизвестном отроке своего родича.
Андрея в тот день обступили со всех сторон: долго разглядывали, пытались расспрашивать, но он почти ничего не понимал из того, что ему говорили. Между тем, на вопрос об имени, который снова прозвучал, он хотел было что-то сказать, но в последний миг его голос осекся. «Как я должен теперь называться?» – задумался Андрей спустя некоторое время (после того, как закончились эти смотрины, а его накормили и спать уложили – на этот раз в помещении на тростниковой циновке).
«Почти не осталось сомнений, что я оказался в Китае, – продолжал размышлять он про себя, лежа на полу и глядя в потолок, залитый потоком лунного света. – А, стало быть, я должен соответствовать! Какие фамилии распространены в этой стране? – задал он сам себе вопрос, и первое, что пришло ему на ум, было – Ли. – Да, пожалуй, это то, что надо! Итак, отныне я – Ли. Но это фамилия, а что – с личным именем?»
Андрей долго мучился этим вопросом, вспоминая все известные ему китайские слова. В конце концов, он решил, что, «поскольку это его вторая жизнь», имя должно быть подходящим – Эр4.
Итак, теперь у нашего героя появилось новое (китайское) имя – Ли Эр. «Лед тронулся!» – подумал он и несколько приободрился, однако потом ненароком вспомнил человека, который когда-то пытался учить его китайскому языку. И за этим первым образом потянулась целая вереница воспоминаний о прошлой жизни. Мало-помалу он погрузился в них с головой, и от этих мыслей грусть-тоска захлестнула его душу…
Остаток ночи Андрей (он же – Ли Эр) провел, не смыкая глаз, а потому наутро встал со своей жесткой постели в совершенно разбитом виде и подавленном состоянии духа.
Между тем, его спутник – чжаосец по имени Мин после завтрака, которым их попотчевали хозяева того гостеприимного дома, усадил отрока на коня, и они продолжили свой путь…
