Тесты на интеллект - страница 18

А ей очень нравились их совместные завтраки. Все еще спали, а они с Андрюшкой, приятно беседуя о всякой всячине, ели кашу, он пил чай, а она – обжигающий кофе, который обожала с болезненностью наркомана. Именно в этот час они с удовольствием болтали о мирском. Однажды Андрюшка явился на кухню хмурым и с похоронным видом принялся за яблоко.

–  Почему ты изображаешь из себя сосуд мировой скорби? – поинтересовалась Ада.

–  Знаешь, мама, у меня никогда не будет детей,– мрачно проинформировал он.

–  Вот еще! С чего это ты взял?

–  Никто не захочет со мной заниматься любовью: у меня пенис слишком маленький.

Ада едва удержалась от смеха:

–  Да с чего ты решил?!

–  Должен быть пятнадцать сантиметров, а у меня десять.

–  Имей в виду, размер вовсе не влияет на репродуктивную функцию, кстати, и на ощущения тоже. Ты что, измерял что ли?

–  Да, измерял.

–  Что, штангенциркулем?

–  Нет, линейкой.

–  А с чего ты взял про пятнадцать сантиметров? У всех параметры разные. Все разного роста, разного телосложения. К тому же, ты ведь подросток, тебе еще расти, и расти, все еще изменится.

–  И вообще, мама, у меня такая рожа, такая…– он поискал подходящее слово,– омерзительная. И веснушки эти, ух, прямо изодрал бы всю кожу, чтобы эти веснушки выковырять!

–  Знаешь, это у тебя подростковый комплекс – неприятие себя. Подросток ненавидит себя и ему кажется, что он противный-распротивный, ищет у себя ложные уродства, отвратительные стороны, то ему личико светлое не нравится, то собственная интимная деталь мала.

– Это у всех, что ли такое бывает?

–  Абсолютно у всех, сыночка моя, все страдают. Это надо пережить, все скоро пройдет, это просто возраст.

–  Ох, скорее бы мне уже двадцать лет! Буду не вылазить из ночных клубов, пить кока-колу, лопать чипсы!

–  Я думаю, когда тебе будет двадцать, ты, наконец-то, поумнеешь к этому времени, и тебе не захочется пить и есть всякую гадость. Ты только представь,

что делается в нежном гастритном желудке от газированной воды, если она в капроновых чулках прожигает дырки? А насчет ночных клубов, я думаю, что это занятие тебе покажется скучным.

–  Нет, мама, скучно все время учиться, учиться. И вообще, зачем жить? Ну, вот можешь объяснить, за-че-м?

–  Этого никто не знает, сердечко мое. Смысл жизни в самом процессе жизни, а жизнь, по-моему – это процесс познания. Познание же – бесконечность, которую нельзя объять. Во всяком случае, человек не может. И смысл как раз в присвоении этой бесконечности.

–  Ага, чтобы перед смертью на тебя сошло озарение, что ты так и не объял всю бесконечность и умираешь полным придурком? Абсолютный бред!

–  Ну, примерно так.

–  А в чем тогда для человека фишка, если ничего познать нельзя?

–  Ну, видишь ли, мне кажется, что вся жизнь – это гонка на выживание, такое соревнование с той силой, которая тебя вызвала из небытия для жизни. Она нас все время тестирует на интеллект, и нам нужно выдержать этот тест достойно, если мы не выдерживаем, то эта же сила погружает нас обратно в небытие.

–  Так, может, в небытии как раз и лучше?

–  Нет, там неинтересно. Разве тебе не нравится жить? Здесь есть приятные вещи – музыка, друзья, цветы, любовь.

–  Вот, может, это единственное, ради чего стоит жить.

–  А ты знаешь, что девочки влюбляются в интеллектуальных мужчин?

–  Нет, мама, они влюбляются в сильных и богатых.

–  Да, есть и такие, но самые умные, только – в интеллектуалов. К тому же, если ты умный и интеллектуальный, то, скорее всего, сможешь быть богатым. Под это дело пошли учиться. Вот только скажи мне, что я всегда буду вынуждена с тобой сидеть за уроками? Будет ли какая-то твоя воля к победе?