– Мало того что ему не нравятся мои политические взгляды, он еще заявляет, что это я сбил Ванессу с толку. Узнал, что она ходит на демонстрации, и обвиняет в этом меня, – ей самой, говорит, такое бы в голову не пришло. Если она засветится и ее имя попадет в газеты, он отправит ее в их загородный дом, и там она будет сидеть взаперти. У него в деревне большой дом и конюшня со скаковыми лошадьми, – годами эксплуатировал вдов и сирот, вот и живет теперь в роскоши.
Я хотел было возразить, что продавать беднякам мясные консервы и картофельные чипсы по более низкой цене, чем другие торговцы, не значит эксплуатировать, но, как я уже сказал, Орло был моим гостем, и я счел за благо промолчать. В голове у меня мелькнула мысль, что Ванессе Кук недолго оставаться в Лондоне, раз она взяла манеру лупить полицейских, но я не поделился ею с Орло Портером, – зачем сыпать соль на раны.
– Но хватит об этом, – сказал он, ставя решительную точку. – Высади меня вон за тем углом. Спасибо, что подвез.
– Не стоит благодарности.
– Куда направляешься?
– На Харли-стрит[7], к доктору. У меня на груди пятнышки.
Мои слова подействовали на него неожиданным образом.
На его лице появилось плутоватое выражение настырного торгаша, Орло Портер-влюбленный уступил место совсем другому Орло Портеру, предприимчивому служащему Страховой компании Лондона и близлежащих графств.
– Пятнышки? – алчно переспросил он.
– Розовые, – уточнил я.
– Розовые пятнышки, – повторил он. – С этим не шутят. Тебе следует застраховаться у меня.
Я напомнил ему, что уже сделал это. Орло закивал:
– Да, да, да, но то была страховка от несчастных случаев. А теперь тебе нужно застраховать жизнь, и на твое счастье, – проговорил он, вынимая из кармана бумаги, точно фокусник, достающий из шляпы кроликов, – у меня есть при себе такой полис. Подпиши вот здесь, Вустер, – приказал он, подавая мне авторучку.
И такова была сила его магнетизма, что я покорно подписал там, где он указал.
Орло выразил одобрение:
– Ты поступил мудро, Вустер. Что бы ни сказал тебе доктор после осмотра, даже если дни твои сочтены, теперь ты знаешь, что твоя вдова и малютки обеспечены, и это послужит тебе утешением. Высади меня здесь, Вустер.
Я высадил его и поехал на Харли-стрит.
Хотя демонстрация и задержала меня, все же я приехал несколько раньше назначенного часа, и мне сказали, что целитель пока еще занят с другим пациентом. Я сел и принялся рассеянно листать декабрьский номер «Иллюстрейтед Лондон ньюс» за прошлый год. Вдруг дверь из берлоги Э. Джимпсона Мергэтройда распахнулась, и на пороге возник немолодой господин с характерным лицом строителя империи, массивным и темным от загара, что говорило о привычке сидеть на солнце без зонтика. Он окинул меня внимательным взглядом, а затем произнес: «Привет», – и представьте себе мое состояние, когда я узнал в нем майора Планка, путешественника и любителя регби, с которым виделся в последний раз в его доме в Глостершире, когда он обвинил меня в том, что я якобы хотел выманить у него пять фунтов. Разумеется, обвинение было безосновательным, я чист, как свежевыпавший снег, если не чище, но тогда дело приняло довольно скверный оборот, и теперь я со страхом подумал, что, похоже, снова влип в неприятную историю. Я замер, ожидая разоблачения и пытаясь представить себе возможные последствия, но, к моему изумлению, майор Планк заговорил со мной в самом благодушном тоне, словно со старинным приятелем:
