Появившись в дверях, Светка улыбнулась. Колька был уверен – ему. Он снял ранец с соседнего стула, чтобы освободить место. Но Светка устроилась как обычно – за столом перед ним.
– Здравствуй, – произнес чуть дрожащим голосом.
– Привет, – бросила она, даже не обернувшись.
Колька почувствовал чей-то взгляд. С первой парты у окна на них внимательно смотрела Олеся.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросила Олеся, когда они после занятий физикой спустились во двор.
– О чём? – Колька попытался изобразить недоумение.
– У Светки был?
– С чего ты взяла?…
– Эх! Ты же обещал никогда мне не врать.
Побежала к подъезду, у дверей обернулась:
– Ну и встречайся со своей Светкой! Пожалуйста!
– Что случилось? С Олесей поссорились? – спросил папа, встретив его как обычно – у входа в парк.
Врать не хотелось, и потому Колька промолчал.
Дрона носилась кругами, будто в неё был вмонтирован вечный двигатель.
– Знаешь, – сказал папа задумчиво, – когда я учился в школе, мне нравились многие девочки. Все такие разные, красивые и не очень… Главное, угадать среди них единственную. Тогда будешь счастлив всю жизнь. Это трудно, и не у всех получается.
Папе хорошо говорить – думал Коля – он маму угадал. Вот если бы Светку с Олесей соединить – тогда всё было бы просто. А что теперь делать?
С этой мыслью и уснул…
– «Что делать?», «Кто виноват?» – основные вопросы русской интеллигенции, – заявил Кузнечик и добавил, взглянув на Коляна. – Книжки читать надо!
И откуда только он набрался всех этих мудростей?
Кузнечик заявился в школу с замотанным шарфом горлом и говорил шёпотом, чуть слышно.
– Зачем ты пришёл? Ты же болен! – недоумевал Колян. Сам он обычно жаловался врачу на существующие и несуществующие симптомы, чтобы как можно дольше после болезни не ходить в школу. «У вашего мальчика слабая сопротивляемость, – говорил доктор родителям, – придётся ещё дома посидеть». А Кузнечик зачем-то больной припёрся.
– Ты что, забыл? – просипел друг. – Сегодня контрольная по английскому. Давай тетрадь.
Кузнечик, как подводная лодка, погрузился в пучину прéзентов, перфектов и пастперфектов. Губы беззвучно шевелились, отображая английские слова. За будущую оценку можно было не волноваться – Кузнечик обладал феноменальной зрительной памятью.
Назавтра ожидался диктант, и Колька был уверен, что Светка снова попросит помочь по русскому. Взгляд, помимо воли, соскальзывал от скучной доски с треугольниками или млекопитающими к заоконным просторам с расцветшими кленовыми листьями. А в ушах звучало Светкино: «Так кто лучше?..»
Когда после четвёртого урока все понеслись в столовую, Светка задержалась и, будто между прочим, спросила:
– Сегодня придёшь? А то я ни бум-бум…
– Да, – Колька чуть не подавился, выдавливая из себя это простое слово.
– Как прошлый раз, – усмехнулась Светка…
Вышло совсем не как в прошлый раз. Светкина мама крутилась на кухне, и Колян лишь урывками накрывал Светкину ладонь своей, она замирала, чутко вслушиваясь в мамино пение. Если оно вдруг приближалось, их словно пружиной отбрасывало друг от друга, Светка утыкалась носом в тетрадь, а Колян задумчиво взирал в потолок. Ощущение было странное – будто они крадут что-то. Но что и у кого, понять Колька не мог.
