тебя читали, то есть жили,
с тобою рядом и тобой
растягивали пространство,
резинку шапки, где зима
права, летит всегда налево
упрямством саночным – легка
синичьим спелым своим телом.
Вот хлеб. Возьми его, как свет,
как детство, где возможно дети
до невозможности правы,
а хлеб есть тело, выдох ветки,
И кажется – как в детстве, я
грызу дыханием сосульку,
и жду, когда меня зима
свернёт, как вечность и секунду.
