– Тор-р! – сказал Зиянгир, натягивая поводья.
Аиткул уже было собирался тронуться в путь, но остановился.
– Вчера я видел на земле следы волка, который бродит вокруг нашего стойбища, – сказал он. – Думаю, нужно взять с собой ружье, вдруг он встретится по дороге.
Гуляйза зашла в тирмэ и через некоторое время вышла, неся кремневое ружье и сумку для пороха, пыжей и патронов. Она подала их мужу. У Зиянгира за спиной висел кожаный колчан с луком и стрелами.
Собаки, все это время дремавшие под навесом, снова подняли свои морды и посмотрели на хозяина. Увидев Аиткула и Зиянгира, сидящих в седле, они уже собирались подняться и последовать за хозяином, но Аиткул приказал им оставаться на месте.
– Ты не возьмешь на этот раз с собой собак? – с удивлением спросила мужа Гуляйза.
Обычно, отправляясь к табунам, Аиткул всегда брал собак с собой. Они помогали ему пасти лошадей, предупреждали лаем о приближении чужаков, но на этот раз он почему-то решил изменить своему правилу.
– Пусть останутся, – сказал он. – Нам предстоит долгая дорога.
Попрощавшись с Гуляйзой и девочкой, оба всадника, тронув поводья, отправились в путь.
Всякий раз, выезжая в степь, Аиткул внимательно и придирчиво, по-хозяйски осматривал местность, примечая только ему заметные знаки. Степь была его домом, знакомым ему с самого его рождения. В этой степи пасли табуны его отец и дед, несколько поколений его семьи. Аиткул помнил, как они терпеливо наставляли его, обучая премудростям кочевой жизни. Это была та непрерывная связь, которая тянулась от поколения к поколению на протяжении многих веков с того времени, как первые башкорты вступили на эту благословенную землю, дарованную им Всевышним.
Давно спряталось за горизонтом их стойбище, и день близился к полудню. Высоко над их головами в голубом бездонном небе, раскинув свои большие крылья, плавно кружил коршун, высматривая добычу; он словно плыл, несомый воздушным потоком. Выстроившиеся у своих нор суслики, едва завидев всадников, начинали коротко посвистывать: «Фью-фью», оповещая своих соседей о приближении людей. На пригорке из зарослей кустов орешника выбежала лиса, отыскивающая в высокой траве мышей-полевок – излюбленное свое лакомство, но едва ветер донес до ее чутких ноздрей человеческий запах, как она, махнув пушистым хвостом, юркнула в кусты, скрывшись из виду, причем так ловко и быстро, что нельзя было заметить, куда именно она сбежала. Зиянгир уже был готов погнаться за ней, ловко выхватив из-за спины свой лук и вкладывая в тетиву стрелу, но отец остановил его.
– Не стоит, – сказал он. – Лисиц нужно бить зимой, когда у них отрастает теплый пушистый подшерсток. Сейчас мех плохой, зря только погубишь зверя. Помни, – продолжал он, – нельзя убивать животное, если в этом нет необходимости.
Им еще предстояло проделать неблизкий путь, и они решили, что хорошо бы сделать короткую остановку у их соседа, старика Ахтяма. У старика-соседа была небольшая пасека – несколько ульев с пчелами, и он угостил Аиткула и Зиянгира свежим медом, а Аиткул поделился с ним новостями. Затем они тронулись снова в путь.
Выезжая ранней весной на самые дальние от зимовья пастбища, башкорты со временем меняли стоянки, двигаясь в обратном направлении к зимовьям, чтобы с наступлением холодов и распутицы они могли успеть вернуться в свои аулы – места зимних стоянок, где и пережидали суровые зимы в теплых деревянных домах. А с наступлением весны весь этот цикл повторялся снова. У семьи Аиткула также было несколько стоянок, и всякий раз, переходя на новое место, хозяин должен был убедиться, все ли у него в порядке, не следует ли ему подправить загоны для животных или еще что – да мало ли, что могло произойти за время его отсутствия. Добравшись до нового места и осмотрев его, Аиткул решил, что оно пригодно для следующей стоянки. Нужно было кое-что починить, но в общем он остался довольным.
