– Кумыс в этом году должен быть славным. Много ковыля уродилось, – ответил Шарип, принимая приглашение хозяина.
– Да, травы в этом году уродились сочные, – поддерживая беседу, сказал Рахманкул. – А как ты, почтенный Аиткул? Все ли у тебя в порядке, здоров ли ты сам и здоровы ли твои близкие: жена, дети? – приветствуя Аиткула, поинтересовался Рахманкул.
– С Божьей помощью, все хорошо и все здоровы, – ответил Аиткул.
Рахманкул с Аиткулом были одного возраста, в молодости они даже дружили, когда служили в одном минге и принимали участие в походе на Нарву. С той поры много воды утекло в реке. Помня о старой дружбе, как только Рахманкул семьей появился в здешних краях, Аиткул, всякий раз, когда у него была такая возможность, заезжал к Рахманкулу поздороваться с ним и его женой, поинтересоваться их здоровьем, здоровьем их детей, разузнать, как у них идут дела, и если это было нужно, помочь им устроиться на новом месте. И Рахманкул всегда помнил и ценил это.
– А ты, уважаемый Нуркей, – обратился к сотнику Рахманкул, – здоров ли?
– Спасибо, уважаемый Рахманкул. Все слава Аллаху.
Перед тем как войти в тирмэ, гости разулись у входа: нехорошо заносить грязь в жилище, таков обычай. Они сняли сапоги и, пройдя внутрь, расположились на разложенных на полу подушках, усевшись полукругом, после чего произнесли молитву, прося Всевышнего сберечь жилище хозяина и его близких от всех несчастий и принести в его семью богатство и благополучие.
– Аллах акбар (Аллах велик)! – произнесли они все хором по окончании молитвы, прикладывая ладони к лицу.
Внутреннее убранство тирмэ было скромным, но везде царили чистота и порядок. Вдоль стен были расставлены окованные железом сундуки, закрытые на массивные замки, которые открывали только по важным праздникам или по особым случаям. В них хранились самые ценные вещи. Сундуки покрывали тканью с ручной вышивкой, поверх них стояли сложенные одна на другую подушки, начиная с самой большой и широкой внизу и уменьшаясь по мере возвышения, образуя конические башенки. В одном из таких сундуков хранилось приданое Алмабики.
Однажды Минлибика позвала дочь и открыла сундук. До этого случая Алмабика ни разу не видела, что хранилось в нем. Минлибика редко открывала его. Она делала это, только когда оставалась одна. В нем хранились вещи, которые Минлибика готовила как приданное для своей дочери. С некоторыми из них у Минлибики были связаны свои воспоминания: цветной платок, который ей подарил Рахманкул после их свадьбы, он привез его с ярмарки из Казани; праздничное платье и головной убор, сшитые и украшенные ее собственными руками; серьги, искусно выполненные умелым мастером из серебра и украшенные красным сердоликом, камнем, который люди считают, что он приносит удачу – это все, что у нее чудом сохранилось в память о ее маме. Минлибика бережно доставала из сундука, каждую вещь, внимательно осматривала, аккуратно возвращала на место и снова запирала его на замок, пряча ключ в складках своей одежды.
– Смотри, дочка, – сказала она, указывая на сложенные в сундуке вещи, – однажды это станет твоим, когда ты выйдешь замуж.
– Мама, я не хочу выходить замуж, – хмуря личико и совсем по-детски произнесла Алмабика.
– Мы не можем противиться воле Всевышнего, который определяет нашу судьбу, – сказала ласково Минлибика. – Придет время, и однажды мы выберем тебе мужа, и ты станешь жить с ним в его тирмэ, и семья твоего мужа станет твоей семьей.
